Сексуальные маньяки. Психологические портреты и мотивы - Джон Дуглас, Энн Бёрджесс, Роберт Ресслер (2021)

9 августа 1977 года Уоррена признали виновным, а 7 сентября того же года ему был вынесен смертный приговор. Обоснованием такого решения послужило наличие отягчающих обстоятельств (особая жестокость убийств) при недостаточности смягчающих (таких как вынуждающие обстоятельства, согласие жертвы или невменяемость).

Обвинительный приговор был обжалован по ряду оснований. Прежде всего, в апелляционной жалобе утверждалось, что Уоррен совершал убийства под воздействием психического или эмоционального расстройства крайней степени и при вынесении смертного приговора это должно было быть учтено в качестве смягчающего фактора. Апелляционный суд не принял этот аргумент, указав, что суд первой инстанции должным образом исследовал все отягчающие и смягчающие обстоятельства дела, после чего обоснованно вынес смертный приговор.

Однако два других аргумента убедили апелляционный суд в необходимости отмены обвинительного приговора и возврата дела в суд первой инстанции для пересмотра. Во-первых, было сочтено, что высказывания прокурора носили предвзятый характер. Это касалось его высказываний относительно последствий того, что присяжные признают Уоррена невменяемым в момент совершения убийств. Суд счел, что прокурор не мог упоминать на процессе о том, что следствием признания невменяемости Уоррена во время совершения убийств может стать его освобождение из-под стражи как лица, чья вменяемость на данный момент установлена. Кроме того, стороне обвинения было запрещено ссылаться на факт досрочного освобождения Уоррена, после которого он совершил убийства. Это было обосновано тем, что подобные ссылки не имеют значения для решения вопроса о вменяемости Уоррена во время совершения убийств, признанного единственным вопросом, на который должна была ответить коллегия присяжных. В своем заключительном слове прокурор сделал особый акцент на показаниях, свидетельствовавших в пользу нынешней вменяемости Уоррена. Вторым основанием для отмены была проблема формулировки вердикта. Подсудимый обвинялся в изнасиловании и умышленном убийстве, однако судья на процессе уведомил присяжных, что в случае, если они признают Уоррена виновным, формулировка вердикта должна гласить: «Мы, коллегия присяжных заседателей, считаем подсудимого виновным в убийстве с особой жестокостью в соответствии с предъявленными ему обвинениями и находим его заслуживающим смертной казни». Сама формулировка заключения была сочтена недопустимой, поскольку требовала от присяжных признания Уоррена виновным в преступлении, которое ему не вменялось. Еще больше осложнило ситуацию то, что обвинительный вердикт присяжных гласил: «Мы, коллегия присяжных заседателей, считаем подсудимого виновным в убийстве при отягчающих обстоятельствах и находим его заслуживающим смертной казни электрическим током».

По законодательству штата тех времен признание присяжными вины подсудимого в преступлении, которое ему не вменялось, считалось «неустранимым противоречием» между обвинительным актом и решением суда. Правовой принцип подразумевал, что подсудимый ни при каких обстоятельствах не может быть осужден за преступление, в котором он не обвиняется. В подобных случаях решение суда подлежало отмене и дело должно было быть рассмотрено заново.

Судьи апелляционного суда и верховного суда штата разошлись во мнениях. Один из несогласных с решением верховного суда не принимать дело к рассмотрению выразил мнение о том, что формулировка вердикта коллегии присяжных давала судье достаточные основания для вынесения решения. Эта позиция отличалась от мнения другого судьи, поддержавшего решение апелляционного суда. Согласно ему, высказывания прокурора не могли считаться основанием для отмены судебного решения, но в то же время для этого было достаточно наличия «неустранимого противоречия».