Галлюцинации - Оливер Сакс (2014)

«Обычно это происходит на фоне абсолютного благополучия. У меня вдруг возникает чувство, что меня хватают и куда-то уносят. Мне начинает казаться, что я нахожусь либо в двух местах одновременно, либо вообще нигде. При этом я могу читать, говорить, писать и даже петь. Я совершенно отчетливо понимаю, что происходит, но мне при этом кажется, что я нахожусь за пределами собственного тела. Как только у меня появляется это ощущение, я знаю, что за ним последует судорожный припадок, и я всеми силами стараюсь его избежать. Но что бы я ни делала, припадок все равно происходит. Все развивается неотвратимо, как по железнодорожному расписанию. На этой первой стадии припадка я ощущаю прилив сил. Если я в это время нахожусь дома, то принимаюсь за уборку – мою посуду, стираю пыль, перестилаю кровати. Сестра говорит, что я делаю все это с головокружительной быстротой – бегаю по дому как заводная. Но мне, наоборот, кажется, что я делаю все очень медленно. Причем в эти моменты меня очень интересует время: я часто поглядываю на часы и каждые несколько минут спрашиваю у других, который час. Поэтому я всегда точно знаю, сколько времени продолжается эта часть припадка. Иногда она бывает короткой – не больше десяти минут, но иногда может тянуться бо́льшую часть дня, и тогда это кромешный ад. Но обычно это продолжается двадцать – тридцать минут. Все это время я чувствую свою отчужденность. Это все равно что выйти из комнаты и наблюдать за собой сквозь замочную скважину. Иногда мне кажется, что я – как Бог – смотрю на Землю сверху, не принадлежа к населяющим ее людям».

Приблизительно в середине припадка, рассказывала миссис Б., у нее в голове возникала «забавная идея» и предчувствие появления запаха:

«Я жду появления запаха в любой момент, но не могу точно сказать, когда именно это произойдет… Первый раз это произошло, когда я была за городом. У меня было чудесное настроение, я собирала незабудки. Очень хорошо помню, что я то и дело нюхала эти цветы, хотя прекрасно знаю, что они ничем не пахнут. Я продолжала упрямо нюхать цветы, ожидая, что вот-вот почувствую аромат, хотя, как я уже сказала, я прекрасно знаю, что у незабудок нет никакого аромата. Но, зная это, я одновременно знаю и другое».

В этой второй фазе эпилептической ауры миссис Б. ощущает, как «отчуждение» все больше и больше усиливается, а это значит, что неумолимо приближается судорожный припадок. В это время она ложится на пол подальше от мебели, чтобы не ушибиться во время судорог. Вот что она рассказывает:

«Когда я чувствую, что совершенно отдалилась от себя и от мира, я вдруг – как взрыв или удар – ощущаю запах. Как только появляется запах, я тут же возвращаюсь в реальный мир и перестаю чувствовать свою от него отчужденность. Запах раздражающе сладкий, напоминает запах дешевых духов. На меня снисходит невероятное спокойствие. Кажется, я теряю слух, остается один всепроникающий запах».

Его ощущение продолжается несколько секунд, а потом пропадает, но тишина продолжается еще пять – десять секунд, после чего кто-то окликает больную по имени. Вот как она сама об этом рассказывала:

«Это не похоже на то, как слышишь голос во сне. Этот голос поражает меня. Он не мужской и не женский. Я его не узнаю. Я знаю только одно – я слышу голос, после чего у меня начинаются судороги».

Больная изо всех сил старалась не прислушиваться к голосу, но он был неотвратим. В конце концов миссис Б. теряла сознание, после чего начинался собственно судорожный припадок.