– Если вы снова услышите голос, – посоветовал я, – то посмотрите по сторонам. Если вы меня не увидите, значит, это галлюцинация.

Сеймур немного подумал и сказал:

– Это не поможет.

На следующий день он снова услышал мой голос, велевший ему надеть пальто и шляпу и спрыгнуть с крыши госпиталя. Но на этот раз голос добавил: «И не стоит смотреть по сторонам, я все равно здесь». К счастью, мистер Л. смог противостоять соблазну голоса и не последовал его совету. После отмены лекарства галлюцинации прекратились. (Спустя три года мы снова попробовали назначить Сеймуру леводопу, и на этот раз не было даже намека на делирий или психоз.)

11. На пороге сна

В 1992 году я получил письмо от одного австралийца, Роберта Аттера, слышавшего по телевизору мой рассказ о мигренозных аурах. Аттер писал: «Вы упомянули, как некоторые больные мигренью видят перед своими глазами воображаемые сложные узоры… и предположили, что это проявление какой-то глубинной функции мозга, порождающей такие узоры». Этот рассказ напомнил Роберту о его собственных видениях, которые он переживает всякий раз, когда ложится спать:

«Обычно это начинается в тот момент, когда моя голова касается подушки; глаза мои закрываются… и я начинаю видеть образы. Я не имею в виду какие-то связные, осмысленные картины, обычно я вижу узоры или текстуру, какие-то повторяющиеся формы или тени форм, или какие-то фрагменты цельных образов – например луговую траву или узор полированного дерева, мелкие волны или дождевые капли. Все эти картины очень быстро меняются, переходят одна в другую. Формы множатся, удваиваются, превращаются в свои негативы и т. д. Цвет может добавляться, заливать изображение, потом какие-то цвета вычитаются. Самое поразительное – это текстура. Трава может стать сначала мехом, потом мех превращается в волосяные фолликулы, которые пускаются в пляс и становятся лучиками света. Все это происходит в сотнях вариаций, которые я не могу описать – мой язык слишком груб и неуклюж для этого.

Эти образы и их изменения не подчиняются моей воле. Восприятие их летуче, иногда образы задерживаются всего на секунды, иногда могут длиться несколько минут. Я не могу предсказать их появление. Мне кажется, что изображение возникает не в глазах, а в пространстве непосредственно перед ними. Четкость и яркость изображений варьируют – иногда они бывают тусклыми, а иногда живыми, как сновидения. Но, в отличие от сновидений, эти образы не пробуждают во мне никаких эмоций. Картинки очаровательны, но они не трогают меня за душу. Все эти изображения полностью лишены какого бы то ни было смысла».

Роберта интересовало, не являются ли видимые им образы проделками пребывающей в «праздности» зрительной части мозга в отсутствие реального зрительного восприятия.

То, что так ярко и живо описал мистер Аттер, не является сновидением. Это непроизвольные образы, или ложные галлюцинации, появляющиеся непосредственно перед засыпанием, – гипнагогические галлюцинации, как назвал их французский психолог Альфред Мори в 1848 году. Считается, что они возникают у подавляющего большинства людей – по крайней мере, время от времени. Иногда они бывают такими мимолетными, что люди их просто не замечают.

Мори делал свои выводы на основании самонаблюдения. В отличие от него Фрэнсис Гальтон выполнил первое в истории систематическое исследование гипнагогических галлюцинаций, собрав информацию у многих испытуемых. В вышедшей в 1883 году книге «Исследование человеческих способностей» он отметил, что очень немногие люди сразу соглашаются признаться в том, что у них бывают такие галлюцинации. Гальтон посылал своим испытуемым анкеты, в которых особо указывал на распространенность и доброкачественность этих галлюцинаций, и только после этого многие испытуемые начинали, не стесняясь, рассказывать о них.