Галлюцинации - Оливер Сакс (2014)

Ричард Х. пробыл в делирии несколько дней после операции на позвоночнике. На следующий день после операции, лежа на койке и глядя в потолок, Ричард вдруг увидел в углах по краям потолка множество животных – это были мелкие создания, размером с мышей, но с головами оленей. Зверьки были живыми, ярко окрашенными и постоянно двигались. «Я знал, я был твердо уверен, что они настоящие, – рассказывал больной, – и был страшно удивлен тем, что мой сосед по палате их не видит». Это отнюдь не поколебало убежденность Ричарда в подлинности галлюцинации. Наоборот, он был поражен и раздосадован тем, что его сосед – художник по профессии – мог быть настолько слеп, чтобы не видеть таких ярких тварей. (Обычно он все видел первым и очень хорошо подмечал детали.) У Ричарда даже не возникло мысли о том, что это могла быть галлюцинация. Видение было странным («я не привык к фризам с оленьими головами на мышиных телах»), но сам больной ни минуты не сомневался в его подлинности.

На следующий день у Ричарда, поэта, преподававшего в университете литературу, возникла еще одна необычная галлюцинация, «литературная инсценировка». Врачи, сестры и санитарки, одетые в костюмы литературных персонажей XIX века, репетировали спектакль. Ричарду очень понравилось это представление, несмотря на то что другие зрители отнеслись к нему не так снисходительно. «Актеры», не смущаясь, переговаривались между собой и с Ричардом. Представление, как ему казалось, развертывалось на нескольких этажах госпиталя одновременно; потолки стали прозрачными, и Ричард мог видеть, что происходило на всех этажах. Участники наперебой спрашивали его мнение, и Ричард отвечал, что представление было просто восхитительным, ему все понравилось. Рассказывая мне эту историю шесть лет спустя, больной, улыбнувшись, признался, что само воспоминание о том спектакле до сих пор доставляет ему большое удовольствие. «Это был особенный момент», – сказал он.

Ричард – большой поклонник Генри Джеймса, и так случилось, что делирий был и у самого Джеймса, когда он в декабре 1915 года умирал от пневмонии и лихорадки. Вот как описывает это состояние Фред Каплан в своей биографии Джеймса:

«Он переселился в иной, воображаемый мир, мир начала его писательской карьеры, когда он, подобно Наполеону, силой искусства создавал свою собственную империю. Он начал диктовать наброски к новому роману, «фрагмент задуманной им книги». Так как теперь он писал, находясь в измененном состоянии сознания, он говорил о себе как о Наполеоне, а о своей семье, как о членах императорской фамилии Бонапарта. Держа за руки Элис и Вильяма, он обращался к ним: «Мои возлюбленные сестра и брат». Им, своим родным, которым он щедро дарил страны и королевства, он теперь поручил проследить за обновлением покоев «здесь, в Лувре, и в Тюильри. Подробные планы находятся у архитекторов, которые займутся этой работой». Себя Джеймс в те минуты искренне считал «имперским орлом».

Закончив записывать, Теодора (личный секретарь Джеймса) почувствовала, что близка к обмороку. «Это душераздирающее зрелище, но самое поразительное здесь то, что он сохранил способность к отточенному оформлению фраз и предложений».

Другие свидетели последних часов Джеймса тоже упоминали этот факт, говоря, что, хоть великий мастер и бредил, в этом бреде чувствовался «чистый поздний Джеймс».