Страх - Дэн Гарднер (2020)

Утром во вторник, 11 сентября, другие «хищники» на четырех самолетах убили почти три тысячи человек. Замкнутый круг сразу же был разорван. Сообщения об акулах, преследовавших любителей подводной охоты, исчезли из новостных лент, а риск их нападения вновь вернулся к тому, каким всегда был, – трагедией для тех немногих, кого это коснулось напрямую, и статистически незначимым событием для всех остальных. Сегодня «лето акул» служит напоминанием, насколько легко общество можно отвлечь трагическими историями, не имеющими на самом деле далеко идущих последствий{41}.

Рассказывание историй – процесс естественный. Он может выполнять просветительскую функцию. Однако по многим причинам это скверный инструмент для понимания того мира, в котором мы живем, и того, что на самом деле представляет для нас угрозу. Как говорят ученые, истории – это не данные, какими бы трогательными они ни были и как бы ни были составлены.

Подобная критика раздражает журналистов. Абсурдно, что новости «призваны отражать статистику заболеваемости и смертности, – пишет продюсер Шон Коллинз. – Иногда мы должны рассказывать истории, которые вызывают у людей отклик, а не только приводить эпидемиологическую статистику».

Конечно, он прав. Истории молодой женщины, больной раком груди, мужчины, парализованного из-за вируса лихорадки Западного Нила, мальчика, погибшего из-за нападения акулы, обязательно нужно рассказывать. Замечательно, что благодаря фотографии в статье люди запомнят озорную улыбку маленькой Шелби Ганг. Вот только эти истории о смертельных опасностях, которые статистически относятся к числу редких случаев, появляются не «иногда». Это стандартное содержание. «Иногда» на фоне историй проступает и эпидемиологическая статистика. В этом причина, что Внутренний голос так часто бывает нам плохим советчиком.

Глава 9. Преступление и восприятие

«Педофилы охотятся за нашими детьми, – предупреждал Альберто Гонсалес, генеральный прокурор США с 2005 по 2007 год. – Они подстерегают, изучают, планируют, как заманить в ловушку невинного ребенка и напасть на него».

В тот день в феврале 2007 года генеральный прокурор выступал перед стажерами обучающей программы проекта за безопасное детство (Project Safe Childhood Training Program), организованного Национальным центром по проблемам пропавших и подвергающихся эксплуатации детей. Альберто Гонсалес говорил о важной миссии: «Наша ответственность, с точки зрения правоприменительной деятельности и просто как взрослых людей, – найти этих “хищников” первыми. Поставить их перед лицом закона прежде, чем они успеют настигнуть свою жертву из числа наших детей… В ходе обучающей программы вы узнаете, как эффективнее всего вычислить их и сорвать им садистскую охоту. Вместе мы можем сделать так, чтобы эти охотники почувствовали, что охотятся на них. Мы все молимся и работаем, чтобы настал день, когда все дети в этой стране будут в безопасности от следящих за ними глаз, от коварного преследования и от немыслимой жестокости педофилов».

В западном обществе, вероятно, нет образа более отвратительного, чем мужчина – а это всегда мужчина, – который преследует, совращает и даже убивает детей. В желтой прессе его называют «монстром» и «извращенцем». Заголовок в Lancashire Evening Post гласит: «Зверь, совершавший сексуальное насилие, теперь в клетке», ему вторит британский таблоид Daily Star: «Наши школы кишат извращенцами». Отвращение настолько сильное и всеобъемлющее, что даже качественные американские газеты, которые обычно тщательно следят за тем, чтобы не использовались пристрастные формулировки, начали называть людей, совершивших сексуальное насилие, «хищниками». Политики подхватили эту эстафету и начали ставить обещания принять жесткие меры по борьбе с педофилами главным пунктом в свои избирательные программы.