Страх - Дэн Гарднер (2020)

В 1933 году в политических интересах Франклина Рузвельта было убедить американцев в том, что самую большую опасность представляет «сам страх». 70 лет спустя в политических интересах Джорджа Буша было прямо противоположное: Белый дом смог получить необходимую поддержку для военного вторжения в Ирак благодаря нагнетанию страха перед терроризмом и тому, что этот страх удалось связать с Ираком.

Страх перед терроризмом во многом был на руку администрации президента и самому Джорджу Бушу. До теракта 9/11 Джордж Буш был слабым лидером с неубедительным мандатом и весьма средним уровнем поддержки. После 11 сентября он стал национальным героем. В подобных обстоятельствах уровень общественной поддержки вырос бы у любого президента, но, представив террористическую угрозу как глобальную войну на неопределенный срок, президент превратился в этакого несговорчивого Черчилля, и этот образ не увял бы по осени, а зеленел бы столько, сколько шла сама война, – то есть постоянно. «Нация находится в состоянии войны», – регулярно повторял президент, и самым весомым напоминанием об этом было периодическое объявление новой террористической угрозы. Стоит ли удивляться, что аналитик Роб Уиллер выявил «позитивную связь» между объявлением новой террористической угрозы и ростом доверия президенту. В 2004 году в другой научной работе команда из девяти психологов представила результаты проведенного ими эксперимента, которые показали, что напоминания о смерти или терактах 11 сентября повышали уровень общественной поддержки президента{68}.

Политикам не нужны были психологи, чтобы это понять. Когда стало очевидно, что результаты иракской кампании не те, на которые рассчитывали, у Джорджа Буша был самый высокий рейтинг поддержки населения. То же самое касалось и республиканцев в целом. В смутные времена нация хочет видеть сильного лидера, и республиканцы прилагали все усилия, чтобы американцы чувствовали, что наступили смутные времена. В ходе выборов в Конгресс в 2002 году даже умеренные республиканцы разыгрывали карту борьбы с терроризмом, войны и безопасности, тогда как демократы сосредоточились на слабой экономике и вопросах внутренней политики. Демократы потерпели сокрушительное поражение.

Республиканцы следовали той же схеме в 2004 и 2006 годах. С той лишь разницей, что речи политиков становились все более пугающими. В ходе предвыборной кампании в 2006 году вице-президент Дик Чейни не переставая предупреждал о «массовых смертях в США». В одном из телевизионных агитационных роликов республиканцев главным видеорядом было изображение стаи голодных волков в темном лесу. В другом на фоне звука тикающих часов появлялась реальная цитата одного из лидеров Аль-Каиды: «Мы заполучили несколько портативных бомб», и 11 сентября «было детской шуткой по сравнению с тем, что вас ждет впереди», – за этим крупным планом следовало изображение шапки ядерного взрыва. В рекламе прореспубликанской некоммерческой организации Progress For America огромная толпа скандировала: «Смерть Америке!», а закадровый голос пояснял: «Эти люди хотят нас убить». Целью этих маркетинговых действий было получение голосов избирателей, а не их денег, но базовый принцип ничем не отличался от методов корпораций, продающих охранные системы или таблетки для снижения уровня холестерина: «Напугать людей, а затем предложить их защитить».

Перед демократами возникла дилемма. Если сказать, что угроза терроризма не настолько велика, республиканцы подвергнут их критике за то, что они не принимают положение дел всерьез, а значит, не способны управлять страной, когда ей угрожает страшная опасность. Если признать угрозу серьезной, электорат перейдет на сторону республиканцев. С точки зрения политической тактики оставался только один вариант: кричать так же громко об опасности и обвинять республиканцев, что они делают недостаточно для защиты Америки.