Мэри не сказала, что то же самое происходило с ее отцом. У него развилась одержимость беконом, подгоревшим до хруста, который он макал в уксус. Она не сказала об этом, ведь тогда ее отцу недолго оставалось. Это было похоже на переключение, странные желания усиливались. Кубики желе, посыпанные солью, тосты, намазанные майонезом. А ведь раньше он не любил майонез.

– Любой каприз, Чарльз, – сказал Люк.

– …мы с женой любим карри из индейки, – объявил им радио-Брайан. – А мой друг Малкольм готовит экономный суп из листьев, которые вы снимаете с кочанов капусты. Он говорит, что это очень вкусно.

– Малкольм, похоже, тот еще шутник, – ответил на это Робин.

– На улице минус два, но по ощущениям – минус десять, – сообщил радио-Брайан.

– Еще больше причин сесть поближе к этому великолепному огню, – промолвила Бридж.

Люк бросил взгляд на корзину с поленьями.

– Думаю, нам нужны еще дрова из сарая.

– Я пойду с тобой, – сказала Мэри.

– Не пойдешь, – отреагировал Чарли. – У нас же есть молодые здоровенные мужчины.

– Это эпоха равенства полов, Чарли, – ответила Мэри, погрозив пальцем.

Однако Чарли этого не допустил.

– Женщины и мужчины не могут быть равны, слишком много биологических различий. Мужчины не могут рожать детей, а женщины не могут отращивать бороды.

– Я видел нескольких, которые могли, – фыркнул Люк.

– В наши дни все границы размыты, Чарли, – сказала Бридж. – Лучше не заходить на эту территорию.

– Чарли прав с точки зрения воспитания, – произнес Джек. – Я не смогу сидеть здесь, пока леди бросает вызов стихии ради меня. Я пойду с тобой, Люк.

– Леди, да? – приподняла бровь Бридж, глядя на Мэри, когда Джек и Люк ушли.

Мэри ничего не ответила. Это было просто слово, оно ничего не значило.

Джеку пришлось упереться плечом в дверь дровяного склада, потому что она, казалось, примерзла к косяку. После второго мощного толчка она поддалась, и Джек, пролетев сквозь нее, приземлился на кучу дров.

– Ага, прекрасное начало дня, – вздохнул он, пока Люк помогал ему подняться.

– Почему так? Я думал, у нас все хорошо.

– Я дарил Мэри, наверное, самые худшие в мире рождественские подарки. Головные платки и тартановые сумки, старушечьи туалетные принадлежности, помадку. И фрукты в желе.

– Господи, ей двадцать пять лет, а не сто пять. Зачем ты покупал ей это?

– Я… э.„вообще-то, я поручил кое-кому другому купить что-нибудь для нее, – последовал ответ.

– Ух ты, вот сучка, – сказал Люк с кривой ухмылкой удивления. – Почему ты просто не купил ей что-нибудь сам? Это не так уж сложно, даже если ты самый плохой в мире сборщик подарков. Подарочная карта в «Джон Льюис» никогда не подведет.

«Потому что ты сын своего отца, вот почему», – раздался недобрый голос в голове Джека.

– И, если хочешь знать, мне ужасно стыдно за себя, когда речь идет о Мэри. За последние несколько дней выяснилось довольно много вещей.

– Например?

– Это просто ужасно.

– Попробуй, – сказал Люк.

Джек глубоко вздохнул.

– Я покровительствовал ей, – произнес он таким тоном, каким человек мог бы признаться, что трахнул зебру.

Люк ждал продолжения, и, когда ничего не последовало, он замахал руками в воздухе, как бы призывая говорить.

– Я обращался с ней, как с молодой женщиной, которая должна заниматься тем, за что ей платят, а не как с умным человеком, способным на многое вне рамок своей работы.

– Например? – спросил Люк; это разоблачение его не очень-то шокировало.

– Знаешь, Люк, это была идея Мэри, что компания должна делать веганские булочки. Я помню, что в тот момент, когда она это предложила, я подумал: «Спасибо, но я знаю обо всем этом больше, чем вы, и не могли бы вы позвонить в химчистку и спросить, готов ли мой костюм».

– Да, это действительно покровительственно, – кивнул Люк.

Джек сморщился.