Рождество каждый день - Милли Джонсон (2021)

Все хором пели «Мы встретимся снова» вместе с Верой Линн, колыхаясь, словно пшеничное поле, подхваченное сильным ветром, в то время как на стену спроецировали снимки. Вот улыбающийся мальчик Чарли, вот улыбающийся мужчина; улыбка была общим знаменателем. Фотографии Чарли со звездами кино, в смокингах и пиджаках, с золотыми волнистыми попугайчиками на сахарном пляже. Фотографии, на которых он обнимает семью и друзей, обнимает дельфина, обнимает своего нового мужа под взрывами конфетти, и, наконец, последняя фотография, на которой он запечатлен в центре шестерки Фигги Холлоу, его лицо сияет в свете камина, он держит горячий шоколад в стиле Чарли: «Черный лес» с вишней.

Викарий снова занял трибуну, чтобы прочитать стихотворение, которое написал Робин: короткое, смешное, но ласковое. В нем не было упоминания о том, как он стоял у его могилы и плакал на ней. А в конце службы от имени семьи он пригласил всех вернуться в поместье отеля Таквитта, чтобы поговорить, предаться воспоминаниям, выпить шампанского и поесть пирожков с мясом, все-таки Чарли настоял на том, чтобы их было много. Чарли вынесли из церкви в ожидающую машину, направляющуюся в крематорий, под аккомпанемент впечатляющей «Палладио» Карла Дженкинса[99], его самого известного произведения с альбома «Бриллиантовая музыка». Робин последовал за провожающими, его лицо было мокрым от слез, глаза смотрели прямо перед собой. Сегодняшний день пройдет для него как в тумане, Мэри знала это, и она надеялась, что друзья позже скажут ему, что он был бастионом достоинства и Чарли бы им гордился, как люди говорили ей после похорон ее отца.

У дверей церкви был затор, поэтому Бридж и Мэри остались сидеть и ждать, пока толпа поредеет. Через строй выходящих прорвался Люк и подскочил к ним. Последний и единственный раз Бридж видела его в костюме на их свадьбе. Этот ансамбль был совсем другим: черный, сшитый на заказ, с поясом, шелковым галстуком, белоснежной рубашкой с золотой булавкой на воротнике, туфлями из лакированной кожи.

– Здравствуйте, дамы, – сказал он, обнимая Бридж, а затем повернулся к Мэри, еще раз удивленно оглядев ее, прежде чем заключить в объятия.

Неужели это нарядное и элегантное создание перед ним действительно было той девушкой, которая бросала в него снежки всего месяц назад? Она коротко постриглась и уложила волосы в прическу; намек на теплые карамельные блики подчеркивал ее сине-зеленые глаза.

– Как вы? – спросил он.

– Хорошо, очень хорошо, – ответила Бридж. – Как Кармен? Все в порядке?

– Да, мы в порядке и здоровы.

– Вы уже знаете, мальчик это или девочка?

– Нет, и мы не хотим. Мы будем ждать.

– Надеюсь, вы дадите мне знать. Я бы хотела послать ребенку что-нибудь, – сказала Бридж.

Она зафиксировала стоп-кадр этой секунды: разговор с бывшим, с которым она так долго вела войну, о его будущей жене и ребенке. Однако сейчас он переместился в другую часть ее сердца, отведенную под их общую историю.

Люк поднял ее левую руку, на которой уже не было кольца.

– О, Бридж, скажи мне, что все в порядке. – Он звучал искренне расстроенным.

– Ах, ничего не вышло. Мы оба сомневались. Но все в порядке, я теперь куда лучше умею заканчивать дела полюбовно.

Люк улыбнулся.

– Не торопись, Бридж. Найди того, кто заслуживает тебя. Я серьезно.

Выражение его лица подтвердило его слова.

– Я найду.

– Говоря это, тебе следует взглянуть на племянника Чарли Рубена, – продолжил он. – Он сидел в первом ряду. Так вот, говоря о норвежском боге, ты…

– Я думаю, что не буду торопиться, спасибо, – сказала Бридж.

– Давайте тогда поедем в отель, – предложил Люк. – Я могу вас подвезти? Вы видели Джека?

– Я как раз собиралась спросить тебя о том же, – ответила Бридж. – И спасибо, но у меня есть машина.

– Не думаю, что он пришел, – сказала Мэри, пожав плечами. – Мы бы его заметили.

– Он сказал, что будет, – уточнил Люк.