Восточная война - Михаил Ланцов (2020)

Пришлось спешно изыскивать ресурсы для противодействия восстанию, угрожающему перекинуться на Египет. И это одновременно с тем, что на юге Африке конфликт оставался нерешенным. Да и на севере Индии начались брожения на фоне ослабления военного присутствия англичан. Шутка ли? К 1 марта 1901 года они собрали в Южной Африке более шестисот тысяч солдат и офицеров. До ста тысяч – регулярные части метрополии, остальные – колониальные войска. И это – не считая потерь, которые к тому же сроку убитыми составили каких-то двадцать семь тысяч, а вот ранеными перевалили за сто сорок семь тысяч. Мелкие осколки и кованые стрелки 37-мм гранатометов оказались удивительно полезны в этом плане.

ЧВК увлеклись. А Великобритания просто оказалась неспособна адекватно ответить на угрозу. Но оно и понятно. Ведь Николай II фактически развернул против англичан войну, опираясь на опыт Второй Мировой с кое-какими «нюансами» последующих лет вплоть до Чеченской кампании… Из-за чего Туманный Альбион раскорячило в Южной Африке похлеще, чем США во Вьетнаме. Так что, вместо «нагадить и отойти» ЧВК умудрились добиться совершенно излишних успехов… и 12 марта 1901 года в Претории полномочный представитель Великобритании подписал перемирие с лидерами буров и зулусов. А 2 апреля и мирный договор, по которому признавалась независимость Южноафриканской Конфедерации в составе Трансвааля, Оранжевой республики, Наталя, Зулуленда и Басутоленда.

И вы думаете, англичане не поняли, чья «наглая рыжая морда» выглядывала из-за туземных спин? О нет! В Лондоне все прекрасно поняли. «Понять и простить» они тоже не пожелали. Такое не прощают. Такого удара по кошельку и престижу «лайми» давненько не получали. Поэтому с особой страстью и рвением помогали японцам, поддерживая их и всячески спонсируя. Как и американцы, которые, в отличие от англичан действовали осторожно и вредили, опираясь на «частную инициативу» и не мешали работать Чарльзу Крампу и другим бизнес-партнерам императора. Очень уж их впечатлил результат боевых действий на Кубе с Филиппинами… и напугал…

Маршал Ояма придирчиво осмотрел бойцов у здания штаба. Усиленный наряд. После недавнего захвата в плен Куроки защита командования была усилена повсеместно. Оправдания европейских советников о том, что русские ведут войну по-варварски выглядели жалко. Со времен Сунь-цзы на Востоке захват в плен вражеского полководца считалось величайшей доблестью. И весь этот лепет про «неправильную войну русских» его уже раздражал. Они воевали правильно… для Китая… для Японии… используя любые способы для успеха. И осознание этой простой вещи Ояму очень сильно испугало. Он вдруг понял, что воевал с миражом… что идет куда-то не туда.

Маршал зашел в палатку. Там его уже ждал начальник штаба.

— Вы собрали то, что я просил? — хмуро спросил Ояма.

— Да, — поклонился его собеседник, передавая папку.

— Тридцать восемь тысяч сто сорок один человек, — медленно произнес маршал с изрядным раздражением.

— Все верно. Убитыми и умершими от ран. Битва на Ялу и при Ляояне унесли три четверти от этого числа. Форсирование брода под шрапнелью и прорывы к колючей проволоке под пулеметами оказалось крайне губительно. Многие раненые гибли, не получив своевременной помощи.

— А раненых откуда у нас столько? Это же безумие! У нас и солдат столько нет!

— Это количество ранений. Легко раненые вступали в бой после кратковременного лечения. Эти их маленькие пушечки оказались крайне вредным устройством. Убивать почти не убивают, но мы вынуждены возиться с многочисленными легкоранеными. Перевязывать их. Отправлять на пусть кратковременное, но излечение. Все-таки пусть и малая, а рана и участвовать в боевых действиях она мешает. Отдельные «везунчики» умудрились уже раза по три-четыре получить легкие ранения.

— Как следствие у нас постоянно не хватает людей…