Восточная война - Михаил Ланцов (2020)

Получился просто шквал огня.

Когда же самые упорные японцы прорвались ближе к русским позициям, в них полетели ручные гранаты. Важный психологический фактор, окончательно переломив хребет японскому наступлению.

Воины страны Восходящего солнца не смогли. Они откатились, оставляя, как и во время первых двух атак, массу раненых и убитых. Генерал Ноги же был сломлен окончательно. А тут еще и новость подоспела о том, что Оку тоже «получил лопатой по лицу» и энергично отступает, опасаясь окружения казаками. Что вынудило Ноги быстро собираться и следовать примеру своего коллеги… спешно… слишком спешно… повод-то, конечно, повод, но генерал и отсюда, от этого побоища хотел поскорее убраться…

Деникин стоял на вершине сопки и смотрел на удаляющихся вдаль японцев. Смотрел и не верил своим глазам. Голова его была перемотана. Правая рука тоже. А от полка осталось едва половина в строю. Остальных ранило или убило. Последний натиск японцев оказался самый губительным. Они подошли ближе всего и вели самый продуктивный стрелковый огонь. Ибо дистанция оказалась категорически маленькой. Хуже того – боеприпасы почти закончились. Никто не рассчитывал на такую интенсивность боев. Не ожидали. Поэтому к каждой 87-мм легкой гаубицы оставалось по пять-шесть снарядов. Осколочно-фугасных, а не шрапнельных, эти еще в обед кончились. Из обычных патронов – на каждого стрелка имелось сотни по три-четыре, примерно, что совсем немного на фоне расходов отражения последнего приступа. Даже для пулеметов и то – жиденько выходило, хоть и лучше.

Не подрассчитали…

Но японцы уходили… они отступали… спешно…

И Деникин не верил своим глазам. В его голове просто не укладывалось то, что они сумели устоять… что они сумели удержаться…

Глава 8

1904 год, 22 мая, Ляоян

Раннее утро. Пять часов.

Солнце. Туман. Тишина.

И тут вся эта идиллия разорвалась орудиями, которые в захлеб, перебивая друг друга, стали «читать свой рэп» или исполнять какую-то кошмарную композицию в стиле «а капелла». Стрелять начало все, что могло добрасывать свои снаряды до японских позиций.

В каждой дивизии имелось штатно по дивизиону длинноствольных 87-мм полевых пушек и два дивизиона 107-мм полевых гаубиц. Плюс, в интересах корпуса Ренненкампфу был придан дивизион 107-мм тяжелых пушек и два дивизиона 152-мм тяжелых гаубиц. Имелись и полевые мортиры калибром 152-мм и 203-мм, но они до японцев не добивали. Но это все – штатная полевая артиллерия. Дополнительно для укрепления обороны корпус имел два отдельных артиллерийских полка, укомплектованных 107-мм полевыми гаубицами. И целую батарею 152-мм осадных пушек, приданных Ренненкампфу для контрбатарейной борьбы. Кроме того, Ляоян был усилен двумя железнодорожными дивизионами 127-мм орудий, одним 203-мм и одним 305-мм. Само собой – морских орудий, длинноствольных.

Сила!

Огромная сила![57]

Где шрапнелью, где осколочно-фугасными снарядами она и ударила. И если полевая артиллерия работала обычными снарядами, то железнодорожная оперировала игрушками новыми, которые с собой и привезла. Кроме стреловидной шрапнели, там имелись и гранаты нового типа, точнее бомбы, если в старой классификации говорить. Это были большого удлинения относительно тонкостенные стальные чушки. У которых, вдоль внутренней поверхности корпуса, плотно укладывалась спираль из насеченной стальной проволоки. У 127-мм в один слой, у 203-мм – в два, у 305-мм в три.