Чужая месть - Григорий Шаргородский (2018)

Доукомплектовавшись легким пальто, цилиндром, перчатками и тростью, я все же сунул в карман двуствольный коротыш. Пусть хотя бы полежит в пальто в гардеробе, потому что мне совсем не улыбалось оказаться на ночной улице с одной тросточкой, пользы от которой меньше, чем от зубочистки. Надеюсь, гардеробщик ничего себе не отстрелит. Я еще вооружился «кобальтом», но, боюсь, прицепленную под фрак плечевую кобуру даже с миниатюрным пистолетом мне не простят.

Как в американской романтической комедии, мой сход по лестнице встречали неравнодушные зрители. Чиж с открытым ртом созерцал великолепие бального костюма. Корней Васильевич лишь по-отечески улыбался, а Евсей, зараза, ехидно ухмылялся. Домовой выразил свой восторг небольшим завихрением воздуха вокруг меня.

– Так, Корней Васильевич, ты за старшего в доме, – заявил я, чтобы хоть как-то скрыть непонятно почему появившееся смущение. – Водки не пить, баб не водить.

О, так лучше: Чиж удивился, оружейник озадачился, а Евсей расстроился. Только непонятно, какому именно запрету – про водку или про дам.

На улице меня дожидался заранее вызванный Гаврила. После поездки к шатунам я наградил его пятеркой и поинтересовался именем. Сейчас извозчик, как и я, был не похож на самого себя. Вместо мятого картуза – простонародный, приплюснутый вариант цилиндра с квадратной бляхой спереди. А также нарядный кафтан, позаимствованный у кого-то из лакеев.

– Ты чего так вырядился? Думаешь, пустят со мной на бал? – пошутил я и добил засмущавшегося парня заявлением: – Если у меня на вечер нету спутницы, то это еще ничего не значит.

– Дык я же не того… – совсем неторжественно шмыгнул носом извозчик и вытер его рукавом кафтана. – Там же с каретами, ожидаючи, сурьезные люди будут. Да еще распорядитель всяких дорогих яств со стола может принесть. А то и чаркой порадовать.

Ага, получается, у него тут намечается тусовка самых крутых водил в городе, попасть на которую для обычного извозчика большая честь.

Ну что же, пусть порадуется. Вообще-то я планировал отпустить его до конца бала, но раз такое дело, пусть дожидается с остальными. Только не уверен, что его там примут радушно, но это сугубо его интимные проблемы.

Как писал классик – вечерело. Уличные фонари еще не зажигали за ненадобностью, и жители Болотного конца имели удовольствие наблюдать редкое здесь зрелище. Меня это внимание не особо напрягало, а вот кучер красовался вовсю.

До центрального проспекта города добрались минут за двадцать, когда сумерки сгустились окончательно. Здесь уже горел электрический свет по периметру здания городской ратуши и магические фонари над колоннадой входа.

Мы даже попали в небольшой затор – выгрузка очередного гостя из коляски или кареты занимала пару минут, так что пришлось отстоять очередь. Наконец-то пришел и мой черед. Под поклон встречающего гостей лакея, одетого в ярко-красную ливрею с золотой вышивкой, я покинул коляску и прошел в большой вестибюль. В этом здании я не впервые, поэтому сразу направился к гардеробной стойке. Хорошо, что Моисей Залманович предупредил меня, и перчатки не отправились в гардероб вместе с цилиндром. С голыми руками здесь ходить не принято, и дама вполне могла отказать кавалеру, предложи он ей руку не в перчатке. Танцевать я не собирался, но и выглядеть белой вороной не хотелось.

Приосанившись и немного одернув фрак, я направился к лестнице, ведущей на второй этаж. У ее подножия меня дожидалась троица лакеев во все тех же красно-золотых одеждах, почему-то заставивших меня вспомнить балет «Щелкунчик». Особенно сбивали с толку смешные парики. Хорошо, что время в этой реальности притормаживало не так сильно, иначе пришлось бы носить такое безобразие самому.