Сумерки богов - Владислав Савин (2014)

— Правда, — сказал старшина первой статьи. — Врать не буду, но все, кого я видел при параде, и званием не ниже меня, и наград минимум по две. А разговаривали мы, вот не поверишь, об истории. Я ж в Ленинградском университете учился, ты знаешь. После… не будем об этом. Только до сих пор понять не могу, отчего вдруг вытащили меня, и не в пехоту, а во флот, я же море раньше лишь с берега видел? А перед походом так вообще история была. Я в клуб забежал, книги в библиотеке поменять. А там подходят ко мне двое, первый аж кап-один, причем с самой "моржихи", видели ребята, как он с борта сходил; а второй вообще со звездами в петлицах, гэбэшный генерал, но он в стороне стоял, смотрел. И спрашивает меня кап-один: "Ты такой-то?" — и фамилию мою называет. Так точно, я! "Ну, так ты мне и нужен — ты ведь на историка учился? Вот, попали ко мне записи по этой части, мне заниматься недосуг, а тебе должно быть интересно. Возьми — если свидимся после, расскажешь, как на твой взгляд". И еще совет дал: "Как война кончится, демобилизуйся и учись. Историком будешь", — тут он на гэбэшного посмотрел, тот кивнул благожелательно. А тот, с "моржихи", меня еще "профессором" назвал, шутя. Вот и думай, что это было?

— А записи о чем? — спросил юнга.

— Тебе не интересно: о древней истории, — ответил старшина. — Что-то о тюркских народах степи, кто у Каспийского моря жил, тысячу лет назад. И применительно к ним теория Сталина про этногенез и пассионарность. А язык простой и понятный, ну будто я сам писал!

— Отчего же не интересно? — даже обиделся юнга. — Я про историю читать люблю. Ты же сам, Николаич, мне советовал. "Заговор против Ольги", "Выиграть время" и про Полтаву, про Шипку — как этот Сербов пишет, вот кино бы снять[36]! Дай после глянуть, любопытно же!

— Может, и дам, — сказал старшина, — только не потеряй и не порви: не книга, а листы, на машинке печатанные. Интересно все ж, кто писал? Но не скажет ведь тот капитан первого ранга, да еще и ГБ тут каким-то боком. А, ладно, до конца похода дожить еще надо, война ведь! Глянь, "моржиха" на погружение пошла!

— Интересно, против кого? — спросил юнга. — У немцев вроде флота на Севере уже не осталось. Снова лодки гонять?

— Адмиралам виднее, — отмахнулся старшина. — Раз пошла, значит, так надо. А куда и зачем, нам знать не положено. Может, союзникам помочь — что-то не везет им, лупят их фрицы, как нас в сорок первом. А вдруг и вовсе из Гавра в море скинут?

— Раньше мы в Берлине будем, — заявил юнга. — В кубрике говорят…

— Говорить много чего можно, — заявил старшина. — Главное, сломается немец или еще потрепыхается? "Пассионарных", как товарищ Сталин их назвал, там всех выбили, или еще остались? Если всех — то сливай воду: рассыпется Германия, как Пруссия перед Наполеоном. Но думаю, полгода, не больше, и кончится война. Может, к сентябрю уже — на гражданке будем и учиться сможем пойти. Или ты, Валька, в кадрах хочешь остаться?

— Не решил еще, — ответил Валентин Пикуль, пятнадцатилетний юнга Северного флота, пока еще не писатель, известный всему СССР и зарубежью. — Мне вообще-то в Ленинградское военно-морское училище предлагали. И на заводе здесь тоже интересно. Но и литература нравится очень — вот только разве на писателей где-нибудь учат[37]?

Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка К-25. Баренцево море. Конец февраля 1944.

"Прощай, любимый город. Уходим завтра в море".

Эту песню в нашей реальности, кажется, в сорок пятом написали — а тут уже по радио поют. И мы уходим — причем, по иронии судьбы, туда, куда не дошли в 2012 году.