Сумерки богов - Владислав Савин (2014)

Говорю Маневичу. Тот понял все мгновенно — школа! — и уже о чем-то беседует со святым отцом. В результате особа получает законное место рядом. И начинает что-то бойко трещать, поглядывая на меня и Вальку. Я же, не понимая слов, изучаю ее на предмет возможной опасности. В рукопашке она точно мне не противник, а вот что-то стреляющее в корзинке у нее вполне может быть. Ладно, играем сцену "советский человек стойко выдерживает попытку совращения американской шпионкой". Тем более что я почти правдиво могу сказать, что по-итальянски нихт ферштейн. И эта особа — Лючия или Люсия, произносит она как-то странно — ну совершенно не в моем вкусе: мне нравятся нашего, славянского типа, русые и синеглазые, а эта мелкая, смуглая, чернявая. И вертлявая, как галчонок.

Устав от попыток вовлечь нас в разговор, она обращается к святому отцу, считая его главным. На этот раз я могу понять его ответ — что мы мирные паломники, приезжавшие поклониться Святому Престолу, а теперь возвращаемся домой. И грешно отвлекать нас от благих мыслей о вечности! Лючия в ответ спросила:

— Но вы ведь не монахи, судя по вашему виду? И не женаты, и не обручены, судя по отсутствию обручальных колец. Конечно, когда мы все состаримся, как вы, отче, то можем посвятить себя Богу! И в конце концов, ваши спутники, отче, что, глухонемые, раз молчат?

А если попробовать на обострение? И заодно лишний раз удостовериться, что эту синьорину послал герр Рудински?

— Простите, синьорина, но мы плохо понимаем по-итальянски, — говорю я, — если вы владеете испанским, то можно продолжить нашу беседу. А вообще-то русские мы.

Ничего разглашающего — это я с чистой совестью мог бы сказать и итальянским полицейским, и даже немецкому патрулю, в соответствии с нашими ксивами. И если я прав, то сейчас у этой Лючии вдруг окажется дядюшка-белоэмигрант, или лучшая подруга, дочь русского князя — обычно эта публика во Францию ехала, но и в Италии кто-то оставался. Вот только в дальнейшем разговоре мне будет легче, поскольку, раз для нее язык не родной, то ей придется сначала мысленно переводить на свой, а уж после обдумывать ответы. Если только она тоже не русская — в кадрах СД может быть самый разный народ.

А она вдруг взглянула на меня, как на пришельца с другой планеты. Да так, что не сыграешь. Не понял, в чем дело? Она что, ожидала увидеть у меня рога и хвост? В Риме мы видели в газетах образцы немецкой и итало-фашистской пропаганды, где нас не то что варварами — какими-то питекантропами изображают, что придем в Италию, всех перережем и съедим! Однако же в Италии много и тех, кто с нашего фронта вернулся, и русские в итальянском Сопротивлении очень хорошо воевали, да и про нашу "партизанскую республику" на севере должны слышать. Или, если долго и упорно на мозги капать, все равно подействует?

Оказалось (тут уже Маневич выступил переводчиком) никаких русских до того синьорина Люсия не знала. И вообще, жила вне всякой политики, пока не пришли "эти ужасные немцы". И, как написали ей из родной деревни, откуда она два года как перебралась в Рим, уже успели расстрелять какого-то ее очень уважаемого родственника. После чего она даже хотела найти партизан — это ведь не трудно — научиться стрелять? — но тут старший брат Фабрицио потребовал в письме, чтобы она уехала из Рима "в безопасное место", и она должна была подчиниться, поскольку отец воюет где-то в Африке, а мать умерла еще до войны, так что брат — это глава здесь, а семья — это святое.