Весь мир театр - Борис Акунин (2009)

Хан сорвал с себя испачканную салфетку и величественно сложил на груди руки, сияющие перстнями.

— Я вижу, вы немного успокоились. — Фандорин сел рядом и рассеянно взял в руку десертную вилку. — Зря. Буду к-краток. Вы перестаете докучать госпоже Луантэн. Это раз. Даете ей немедленный развод. Это два. В противном случае… с вами случится нечто противное.

Он покривился — каламбур был решительно нехорош. Но уточнять смысл угрозы Эраст Петрович счел излишним. Оппонент явно не заслуживал, чтобы перед ним метали бисер, а тон и взгляд всегда красноречивее слов.

Что хан до смерти перепуган, было очевидно. Еще чуть-чуть — грохнется в обморок.

— Я уже сам решил, что больше близко не подойду к этой сумасшедшей! — воскликнул его высокостепенство. — Она в меня хотела из пистолета стрелять!

Про пистолет Эраст Петрович слышал впервые, но известие его не удивило. Опасно доводить до крайности женщину артистического темперамента.

— Сами виноваты. Нечего было изображать из себя убийцу. Стало быть, по первому п-пункту мы договорились. Остается второй.

Альтаирский выпятил грудь.

— Никогда я не дам ей развода! Это исключено!

— Я знаю, — задумчиво прищурился Фандорин, — вы говорили Элизе, что жена хана не может иметь любовников и не может выйти за другого. Иное дело — вдова хана.

Пожалуй, все-таки собеседник был напуган недостаточно. Эраст Петрович крепко взял его за шиворот, приставил к горлу серебряную вилку.

— Я мог бы убить вас на д-дуэли, но я не стану драться с мерзавцем, запугивающим беззащитных женщин. Я просто прикончу вас. Как вот этого п-поросенка.

Налитый кровью глаз хана скосился на блюдо.

— Вы меня не убьете, — просипел упрямец сдавленным голосом. — Вы не по этой части, а совсем по противоположной. Говорю же, я навел о вас справки. Я навожу справки обо всех, кто крутится подле Элизы… А впрочем, если угодно, убивайте! Развода все равно не дам!

Подобная твердость вызывала определенное уважение. Видимо, первое впечатление от его высокостепенства было не совсем верным. Эраст Петрович убрал вилку и отодвинулся.

— Вы так сильно любите жену? — удивленно спросил он.

— Какая к чертовой матери любовь! — Альтаирский стукнул кулаком по столу, поперхнулся от ненависти. — Элиза, эта сссу…

Лицо Фандорина бешено дернулось, и хан проглотил бранное слово.

— …Эта сударыня разбила мне жизнь! Отец лишил меня старшинства! А если я разведусь, он оставит меня без содержания! Сто двадцать тысяч в год! И что же мне тогда прикажете — трудиться? Никогда хан Альтаирский не осквернит себя работой. Лучше убейте!

Аргумент был веский. Эраст Петрович задумался. Не убивать же, в самом деле, этого владыку слабого и лукавого, плешивого щеголя, врага труда?

— Насколько я понимаю, вы хотите жениться на Элизе. А гражданский брак вас не устроит? — заискивающе спросил супруг. Ему, видно, тоже очень хотелось найти компромисс. — Это сейчас модно. Ей понравится. И вы обо мне больше никогда не услышите. Клянусь! Хотите, я уеду в Ниццу, навсегда? Но только не требуйте от меня невозможного!

От Кузнецкого Моста до «Метрополя» он шел пешком. Нужно было собраться с мыслями, приготовиться к разговору с Элизой. Ноябрьский ветер пытался сорвать с головы цилиндр, приходилось его придерживать.