Весь мир театр - Борис Акунин (2009)

— С Дуровой? — после секундной паузы переспросил Эраст Петрович, не сразу поняв, о ком речь. При нем никто не именовал маленькую травести по отчеству. Однако если он и удивился признанию, то лишь в первый миг.

— Да. — Ассистент неромантично почесал ушибленный лоб. — Как говорил Теренций, я человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Вы мужчина, вы меня поймете. В конце концов есть и физиологические потребности. Только не спрашивайте меня, люблю ли я Зою Николаевну.

— Не буду, — пообещал Фандорин. — Но с госпожой Дуровой обязательно поговорю. А мы с вами эту беседу еще продолжим…

МИЛЬОН ТЕРЗАНИЙ

Прямо из театра, невзирая на довольно поздний час, он поехал на автомобиле в гостиницу, чтобы Девяткин не успел его опередить и сговориться с Дуровой. Предосторожность была излишняя. Эраст Петрович уже не сомневался, что алиби подтвердится, но в серьезном деле нужно проверять все детали.

Не без труда разыскав в «Мадриде» номер маленькой актрисы, Фандорин извинился за нежданный визит и еще более за бесцеремонность вопроса. Разговаривать с этой барышней следовало без обиняков и экивоков. Так он и поступил.

— Это касается обстоятельств смерти господина Смарагдова, — сказал он. — Поэтому соображения п-приличия давайте временно оставим. Скажите мне, где и с кем вы были вечером и ночью 13 сентября?

Веснушчатая рожица Дуровой расплылась в дурашливой улыбке.

— Ого! По-вашему, я похожа на женщину, которая может быть с кем-то ночью? Это даже лестно.

— Не тратьте времени на увертки. Я спешу. Просто ответьте: вы были с господином Девяткиным? Да или нет? Меня не интересует ваша нравственность, сударыня. Я хочу знать п-правду.

Улыбка не исчезла, но утратила всякую, даже напускную веселость. Зеленоватые глаза смотрели на незваного гостя безо всякого выражения. О чем думает их обладательница, догадаться было невозможно. Хорошо, что госпожа Дурова изображает детей на театральной сцене, а не в кинематографе, — сказал себе Эраст Петрович. — На крупном плане с таким взглядом ребенка не представишь.

— Вы давеча сказали, что Смарагдов не покончил с собой, — медленно произнесла Дурова. — Стало быть, у вас есть подозрения… И подозреваете вы Жоржа, я угадала?

Данный тип личности Фандорину был знаком. Окружающие не склонны принимать их всерьез — так уж выглядят и держатся эти люди. И чаще всего окружающие на их счет ошибаются. Человек маленького роста, вне зависимости от пола, обыкновенно силен характером и очень неглуп.

— Не знаю, кто вы на самом деле. И не желаю знать, — продолжила Зоя. — Однако Жоржа из своих расчетов можете исключить. Он провел ночь вот на этой постели. — Она, не оглядываясь, ткнула пальцем на узкую железную кровать и оскалилась еще неприятней. — Сначала мы предавались греховной страсти. Потом он спал, а я лежала рядом и на него смотрела. Кровать узкая, но, как вы можете заметить, я занимаю немного места. Подробности вас интересуют?

— Нет. — Не выдержав ее сверкающего взгляда, он опустил глаза. — Прошу п-простить. Но это было необходимо…

Потом, в домашней лаборатории, он исследовал взятую из реквизитной рапиру. Господин Девяткин оказался человеком обстоятельным. В самом деле, на все руки мастер. Острие было смазано смесью яда naja oxiana с животным жиром, очевидно, добавленным, чтобы токсин не высох. Инъекция этой гадости несомненно повлекла бы за собой очень скорую и мучительную смерть.

Утром, еще до репетиции, Фандорин завершил необходимую проверку визитом в уголовную полицию, где его отлично знали. Задал вопрос, получил ответ. Смарагдов отравился совсем другим ядом — классическим цианидом.