Моя дорогая жена - Саманта Даунинг (2020)

– Извини, – говорит он.

А я вздыхаю.

Я на Рори совсем не сержусь. Он – просто ребенок, мальчишка, который внезапно открыл для себя, что девчонки не такие уж и плохие. Он привык повторять, что они «противные, гадкие и, в большинстве своем, уродины». Эта цитата из книжки, которую Рори прочел, всегда вызывала у меня улыбку. Я поворачивался к Миллисент и говорил: «Это ты водишь их в библиотеку каждую неделю». Если мы в это время были на кухне, она замахивалась на меня полотенцем. Однажды она хлестнула им меня так сильно, что поранила руку. Ранка была крошечная – так, слабый надрыв кожи. Но Рори был впечатлен своей матерью. И гораздо меньше мной.

И вот теперь он выбирается тайком по ночам из дома, чтобы встретиться с маленькой блондиночкой по имени Фейт.

– Она тоже сбегает из дома? – спрашиваю я. – Вы встречаетесь где-то на стороне?

– Иногда. Но я могу и залезть к ней в окно.

Мне хочется запретить ему это делать, повесить на его окно замок, позвонить родителям Фейт и сказать им, что наши дети еще слишком юные и все это слишком опасно. Оуэн мертв, но убийца на свободе.

Это неправда. Но я должен притворяться. Так же, как я притворяюсь, что не помню своей первой девушки.

– Вы должны перестать видеться по ночам, – говорю я сыну. – Ты же смотришь новости. Это слишком опасно для вас обоих – гулять где-то ночью одним.

– Да, я понимаю, но…

– Тебе вообще не следует смываться из дома. Если бы я рассказал об этом твоей матери, она бы заперла твое окно на замок и установила бы по всему дому камеры.

Брови Рори выстреливают вверх:

– Она что – не знает?

– Если бы она знала, ты был бы наказан до окончания колледжа. Как и твоя подружка.

– Ладно, мы не будем.

Я делаю глубокий вдох. То, что я сердит, не значит, что я безответственный.

– И, раз уж у тебя появилась подружка, ты должен…

– Па, я знаю, как покупать презервативы.

– Хорошо-хорошо. Значит, договорились? По ночам только общение эсэмэсками. А свидания днем.

Рори кивает и быстро встает, как будто боится, что я передумаю.

– Еще один вопрос, – говорю я. – Только ответь мне прямо.

– Ладно.

– Ты употребляешь наркотики?

– Нет.

– А травку куришь?

Рори мотает головой:

– Клянусь, нет.

Я отпускаю его. Именно сейчас у меня нет времени выяснять, врет ли он или нет.

Когда я не смотрю новости, я могу думать только об одном – не упустили ли мы чего. Я думаю, как нас с Миллисент могли бы вычислить. Все эти криминалистические уловки, ДНК, отпечатки, волокна – все, что я видел в кино, – все это крутится у меня в голове. Хотя я прекрасно понимаю, что зацикливаться на этом бессмысленно. Против меня улик нет. Я ни разу не обмолвился хотя бы словом с Наоми. И уж тем более – не притрагивался к ней. Все улики, какие только могут оказаться в распоряжении полиции, укажут на Миллисент.

* * *

И вот я впервые вижу сестру Оуэна по телевизору. Оуэну было за тридцать, когда он убивал. Сейчас ему было бы около пятидесяти. Дженнифер выглядит моложе; ей сорок с чем-то. У нее такие же голубые глаза, а волосы, хоть и светлые, но более грязного оттенка. И она настолько худощава, что ключица прямо выпирает наружу. Как, впрочем, и вены на шее. Говорят, что телекамера прибавляет людям фунтов десять веса. Если это так, то в жизни Дженнифер должна быть худой, как палка.

Она на всех экранах в клубном доме, куда набилась тьма народу, чтобы за еще одним коктейлем посмотреть пресс-конференцию с ее участием.

По одну руку от Дженнифер – начальник полиции, по другую – медэксперт. У одного на голове есть волосы, у другого нет. Но брюхи у них одинаково большие.

Дженнифер говорит, что она – сестра Оуэна Оливера Рили и что все мы заблуждаемся относительно недавних убийств.