Моя дорогая жена - Саманта Даунинг (2020)

– Как жизнь? – спрашиваю его я. – Как твои дела?

– Не так чтобы очень. Но могло быть и хуже. Всегда может быть хуже.

Я киваю, впечатленный тем, что Энди говорит такие слова после всего, что с ним случилось.

– Ты прав, наверное.

– А как ты? Как Миллисент?

Я закашливаюсь.

– Охо-хо, – хмыкает Энди.

– Мне нужна помощь.

Он кивает. И не задает ни одного вопроса. Потому что он – мой друг, даже несмотря на то, что я был ему не самым лучшим другом.

Все утро я раздумывал над тем, что рассказывать Энди, а что нет. Главное – планшет. Я достаю его из моей спортивной сумки и подвигаю к нему по ламинированному столику.

– Ты можешь мне помочь зайти в него? Там пин-код, а я понятия не имею какой.

Энди смотрит на планшет, а потом переводит взгляд на меня. В его глазах мелькает настороженность.

– Любой восьмилетний мальчишка смог бы это сделать.

– Я не могу попросить об этом детей.

– Значит, это планшет Миллисент.

Я киваю.

– Но это не то, что ты подумал.

– Не то?

– Нет, – я жестом указываю ему на тарелку: – Доедай. А потом я тебе все расскажу.

Я говорю «все», хотя не подразумеваю это.

Покончив с едой, мы садимся в его машину. Это старый пикап, не имеющий ничего общего со спорткарами, на которых привык ездить Энди.

– Что ты натворил?

– А с чего ты взял, что я что-то натворил?

Энди скашивает на меня глаза:

– Ты выглядишь жутко, у тебя новый номер телефона, и ты хочешь взломать компьютер жены.

Как бы я ни хотел рассказать другу все, я не могу этого сделать. И не важно, как давно мы друг друга знаем. Даже у дружбы есть границы. Одна из них – убийство. Другая – утаивание секретов жены друга.

– Я обманул Миллисент, – говорю я.

Энди не выглядит удивленным:

– Не слишком умный поступок.

– Это еще мягко сказано.

– Значит, она выставила тебя за дверь и требует все? Дом и деньги на обучение детей?

Желал бы я, чтобы она только этого хотела!

– Не совсем так, – говорю я. – Миллисент хочет не только этого.

– Сказать по правде, я не удивлен, – Энди на секунду замолкает, качая головой. – Теперь, когда ты от нее ушел, я могу выложить тебе правду.

– Какую правду?

– Мне никогда не нравилась Миллисент. Она всегда казалась мне немного холодной и расчетливой.

Я ощущаю приступ смеха, но он сейчас явно не уместен.

– Она подставляет меня за вещи, которых я не делал. Очень плохие вещи.

– Противозаконные? – уточняет Энди.

– Увы, да.

Энди поднимает руку, словно бы за тем, чтобы я не наговорил большего:

– Значит, я был прав. Она расчетливая.

– Да, ты оказался прав.

Несколько минут Энди хранит молчание. Он водит рукой по рулевому колесу – как обычно бездумно делает человек, слишком занятый своими мыслями. И все, что мне остается, – это тоже помалкивать, позволяя Энди самому решить, насколько я безумен.

– Если тебе требовалось только войти в этот планшет, почему ты рассказываешь мне остальное? – спрашивает, наконец, Энди.

– Потому что мы – старые друзья. Я обязан быть с тобой искренним.

– И?

– И потому что, наверное, скоро я буду во всех новостях.

– В новостях? Черт подери, да за что она тебя так?

– Ты – первый человек, увидевший меня со вчерашнего дня, – признаюсь я. – Пожалуйста, не рассказывай никому о нашей встрече.

Энди кидает взгляд в окошко, на неоновую вывеску «Золотого вока».

– Я не хочу больше ничего знать, договорились?

Я мотаю головой.

– Тогда это настоящее одолжение, – говорит Энди. – Чтобы я держал язык за зубами.

– Пожалуй, да. Но мне очень нужно попасть туда, – говорю я, показывая на планшет Миллисент. Он лежит на приборном щитке Энди. – ты поможешь мне?

И опять он молчит.