Моя дорогая жена - Саманта Даунинг (2020)

Дональд продал это здание одному ООО, то перепродало его другому ООО, которое, в свою очередь, уступило здание третьему ООО. В итоге сейчас это здание является собственностью ООО «Р. Дж. Энтерпрайзис».

Рори. Дженна.

Это было умышленное решение Миллисент – она никогда бы не посчитала его ошибкой. Наши дети – не ошибка. Но она оформила это здание на их имя нарочно.

Я вспоминаю, что происходило шесть месяцев назад. Это было как раз после того, как Миллисент продала три дома подряд. И в ее распоряжении оказалось много наличных.

Денис никогда не была клиенткой Миллисент.

Она – арендатор. Арендатор, которая волею случая оказалась знакомой с сестрой Оуэна.

Зная Миллисент, я не сомневаюсь: она провела много часов, изучая историю Оуэна. И выяснила все, что могла, о нем самом, о его семье, о его сестре и о том, где они жили и учились. Миллисент копалась в поисковике до тех пор, пока не узнала, что Оуэн на самом деле умер. А потом она разыскала того, кто мог это доказать. Сестру Оуэна. И осталось малое – уговорить ее вернуться в страну.

А кто мог лучше всех справиться с этой задачей? Конечно же, старая приятельница с гастрономом, требующим бесконечных вложений.

Миллисент. Все Миллисент! И все за последние шесть месяцев.

Теперь я понимаю ее реакцию на «откровения» в новостях двух Джейн Доу, этих двух «жертв» Оуэна. Миллисент была убеждена, что они обе лгут. Она же знала, что настоящий Оуэн не вернулся. Она уже узнала, что он мертв.

Ее одержимое стремление уничтожить меня могло бы восхитить, не будь средства достижения этой цели столь отвратительны.

И все-таки у меня до сих пор нет доказательств. Только LLC и коммерческое здание. Любой, даже самый плохой адвокат легко докажет, что его приобретение было просто вложением средств, а не частью плана по обвинению кого-то в убийстве.

Я заезжаю обратно в Хидден-Оукс через задние ворота, открыв их с помощью пульта Кеконы. Меня одолевает жгучее желание проехать мимо моего дома. Солнце восходит. Интересно – спят ли дети? Если они, конечно, могут спать. Если бы жили в каком-нибудь другом месте, им бы не давали проходу репортеры. Но здесь иначе. Посторонняя публика сюда не допускается.

Нет, я не проезжаю мимо своего дома. Это было бы верхом глупости.

Вместо этого я возвращаюсь в дом Кеконы и включаю ее гигантский телевизор.

Опять я на экране. И речь только обо мне.

Теперь, когда моя личность установлена, всем есть, что обо мне рассказать. И все делают это на камеру. Бывшие клиенты, коллеги, просто знакомые – все ошарашены и подавлены тем, что я – фигурант такого страшного дела. Фигурант, разыскиваемый полицией.

– Отличный парень. Может быть, слишком вкрадчивый. Но разве можно ожидать иного от тренера по теннису?

– Моя дочь брала у него уроки. И сейчас я просто счастлива, что она жива.

– Я не раз встречал его в клубе. Он всегда суетился насчет клиентов.

– Мы с женой знаем его уже несколько лет. Никогда бы не подумали. Никогда.

– Прямо здесь, в Хидден-Оуксе? В это невозможно поверить!

– Ужасно…

Джоша теперь интервьюируют другие репортеры. Потому что разговор со мной в баре сделал его фигурантом истории.

Мой босс говорит, что я был лучшим профессиональным теннисистом из всех, кто у него когда-либо работал. И сожалеет, что я оказался «таким психом».

И Миллисент. Она не выступает на камеру, и ее фото не показывают по телевизору. Но моя жена составила заявление:

«Я и мои дети просим вас уважать нашу личную жизнь и наше личное пространство в такое невероятно трудное для нас время. Я активно сотрудничаю с полицией, и пока мне к этому больше нечего добавить».

Коротко, по существу. И подписано Миллисент. Наверное, она написала его под диктовку адвоката – скорее всего, одного из ее клиентов. Который прежде был и моим другом.

А теперь у меня остался один Энди. Хотя… Знай он правду, он бы меня убил.