Мне отрадно думать, что полиция поверила всем, кто встал на мою сторону, что они поняли, что я не мог быть убийцей. Но оставались еще ДНК-тесты. Все улики в церковном подвале подверглись скрупулезному анализу в лаборатории ФБР в Куантико. Результаты подтвердили то, что мы уже знали: ДНК была моя.

Образцы брались из двух источников: пота и крови. Они-то и спасли меня! Точнее, спас меня недостаток знаний Миллисент. Анализы ФБР выявили, что все образцы крови и пота имели одинаковый химический состав. Похоже, Миллисент собрала их только раз и тогда же разбрызгала повсюду. А из этого следовало, что я не мог убить тех женщин в разное время.

Плохо только, что Миллисент уже никогда не узнает, как она лоханулась.

Сразу после того, как меня отпустили, мы продали дом и уехали из Хидден-Оукса. Мне пришлось привыкать к холоду. И к снегу.

Я никогда прежде не жил там, где идет снег. А теперь он окружает нас со всех сторон. Он легкий и пушистый, как сахарная вата. Когда он покрывает город, вокруг воцаряется тишина. Как будто Абердин возносится прямо в облака.

Проходит день-другой, и снег превращается в грязную жижу. И весь город выглядит так, словно вымазан сажей.

Приближается наша третья зима здесь. И я уже попривык. А Рори нет. Не далее как вчера вечером он показал мне веб-сайт с описанием колледжей в Джорджии.

– Слишком далеко, – сказал я.

– Мы же в Шотландии. Отсюда все далеко, – резонно возразил сын.

Именно такую цель мы и преследовали, перебираясь сюда, – оказаться как можно дальше от старой жизни. Мы справляемся. Я могу это сказать, не скрестив пальцы.

У Дженны новый доктор и новые предписания. Я удивляюсь, как она вообще держится, памятуя о том, что с ней творила Миллисент. У Рори свой психолог, как и у меня. Время от времени мы проводим коллективные консультации. Но мы больше ни разу не обидели друг друга.

Я не говорю детям, что скучаю по ней. Иногда. По той организованной семье, которую она создала. По тому образу жизни, который она нам задала. Да, скучаю. Но не все время. Теперь мы не скованы множеством ограничений, хотя некоторые правила мы продолжаем соблюдать. Но сейчас это сугубо мое личное дело – устанавливать какое-то правило или нет. Нарушать его или нет. И никто рядом со мной не говорит, правильно я делаю или ошибаюсь.

Сегодня я в Эдинбурге. Этот город крупнее Абердина. Я приехал сюда повидаться со своим адвокатом по вопросам налогообложения. Переезд в другую страну всегда сопряжен со сложностями. Налоги приходится платить в разных местах – в зависимости от того, где хранятся деньги. Мы выручили за дом в Хидден-Оуксе приличную сумму, и на данный момент живем даже очень хорошо. Я все так же работаю тренером. Теннис очень популярен в Шотландии, хотя большую часть времени мы играем на закрытых кортах.

После встречи с адвокатом у меня остается немного времени до следующего поезда на Абердин. Я заглядываю в привокзальный паб, подхожу к барной стойке и заказываю бочковый эль. Бармен наливает мне кружку жидкости цвета темной патоки, не похожей ни на одно пиво, что я пил дома.

У стоящей рядом со мной женщины темные волосы и бледная кожа. Судя по одежде, она только что закончила работать и решила по дороге домой хлебнуть эля. Я чувствую ее облегчение от того, что день заканчивается.

Выпив полкружки, она поднимает глаза на меня и улыбается.

Я улыбаюсь ей в ответ.

Она отводит глаза и тут же снова переводит взгляд на меня.

Я достаю свой мобильник и набиваю послание. Телефон скользит к ней по стойке.

«Привет. Меня зовут Квентин».

Благодарности

Сев за написание благодарностей, я поняла, что даже не знаю, с чего начать. Мне никогда не доводилось писать их прежде, однако одно я сознаю точно: для того, чтобы эта книга попала к вам в руки, свои усилия приложили многие люди. Едва ли я смогу выразить словами всю полноту своей признательности. Но я попробую.