Вихри враждебные - Александр Харников, Александр Михайловский (2017)

В ответ на эту мою речь адмирал Макаров только смущенно хмыкнул.

– Полноте вам, Виктор Сергеевич, – сказал он, – вы ведь тоже обладаете среди господ офицеров немалым авторитетом. А то как же – сперва с малыми потерями побили японца, потом при Формозе так наподдали британцам, что те до сих пор не могут прийти в себя.

В ответ на эти слова Макарова я покачал головой.

– И при всем при этом, Степан Осипович, я все же остаюсь для них чужаком. Там, на Тихом океане, все взаимодействие шло через наместника Алексеева, который, хотя и тяжелый человек, но военно-морское дело знает хорошо. Так что разгром Японии – это его заслуга наполовину, а дело при Формозе – так, по-моему, и на две трети.

Макаров пригладил ладонью свою шикарную раздвоенную бороду.

– Скромничаете, Виктор Сергеевич, скромничаете, – улыбнулся он, разворачивая на столе один из чертежей, – ну да ладно, как вам будет угодно. Как говорится, за богом молитва, а за царем служба не пропадет. В общем-то, я хотел с вами встретиться, чтобы прояснить некоторые вопросы по сделанному по вашим данным проекту дальнего рейдера. Он мне сильно напоминает гибрид «Пересвета» и «Аскольда». В принципе, я вполне одобряю вашу идею отказа от среднего калибра. Но вот размерности корпуса… Возможен ли вообще броненосный крейсер с таким удлинением?

– Возможен, Степан Осипович, – ответил я, – но только в том случае, если вертикальное бронирование перестанет быть просто мертвым грузом, а окажется включенным в силовую схему корпуса. Тут ведь есть и еще одно обстоятельство. Артиллерия непрерывно развивается, масса и начальная скорость снарядов постоянно растут, и недалек тот день, когда при попадании бронебойные снаряды будут просто бронеплиты вырывать из креплений даже без непосредственного их пробития. К тому же эта технология пригодится при постройке любимых вами ледоколов, ведь требования к толщине обшивки и прочности корпуса у них схожи с таковыми для броненосного корабля.

– Возможно, возможно, Виктор Сергеевич, – хмыкнул Макаров, – а может быть, этому крейсеру вообще не нужна бортовая броня? У ваших же кораблей ее нет. Как-никак, три тысячи тонн экономии по водоизмещению, как минимум.

– А вот тут вы не правы, Степан Осипович, – ответил я, – наши корабли были созданы для действий в условиях применения управляемого ракетного оружия, против которого бессильна любая броня. А до этого оружия всему миру идти, как до Китая пешком. Те корабли, которые встанут на стапеля в ближайшие годы, должны быть рассчитаны на противодействие имеющейся сейчас классической корабельной артиллерии и минному оружию. А без бортовой брони в этом деле никак. Слишком низкая получается боевая устойчивость. Безбронными кораблями в нынешних условиях могут быть лишь миноносцы, да крейсера второго ранга. Вспомните, как тяжело был избит бронепалубный «Варяг» в коротком, в общем-то, бою с японским броненосным «Асамой».

Адмирал Макаров задумался.

– Вы хотите сказать, – через некоторое время произнес он, – что окажись на месте «Варяга» такой вот, спроектированный вашими людьми броненосный рейдер, он должен был – как это у вас говорят – порвать японскую эскадру, как тузик грелку.

– Ну, не совсем так, но все же он должен был выйти из того боя победителем без посторонней помощи. Бортовое бронирование, башенное расположение артиллерии, включая сюда и противоминный калибр, сильно увеличили бы его устойчивость к огню японской артиллерии. А девять десятидюймовых стволов главного калибра не оставили бы кораблям противника ни единого шанса уцелеть. По сути, бой «Варяга» при Чемульпо есть наихудшая ситуация, в которую может попасть одиночный рейдер в боевом походе. Впрочем, даже из этой ситуации он должен выйти не просто с честью, но и победителем.