На службе зла - Джоан Роулинг (2016)

Из туалетной комнаты Страйк вышел бесшумно. Из-за закрытой двери раздавалось мерное сопение, указывающее на то, что Рэй спит. Сделав два шага вправо, Страйк оказался в чуланчике, где до недавних пор жила Келси.

Здесь все детали интерьера были подобраны по цвету: обои, пуховое одеяло, абажур, занавески – все сиреневое. Страйк чувствовал: в этой комнатушке порядок внедрили в хаос грубой силой; чтобы это понять, даже не нужно было видеть весь дом.

Большая пробковая настенная доска предохраняла стены от неприглядных булавочных отметин. Келси увешала доску фотографиями пятерки смазливых юнцов, которые, как догадался Страйк, и составляли группу One Direction. Их ноги и головы выходили за пределы доски. Особенно часто встречалось изображение одного блондина. Помимо фотографий участников One Direction, Келси навырезала щенков (главным образом породы ши-тцу) и произвольно выбранные слова и сокращения: «оккупай», «FOMO», «шедевральный», а также множество упоминаний Найалла, в том числе обрамленных сердечками. Этот небрежный коллаж совершенно не вписывался в общую картину порядка, где даже пуховое одеяло идеально ровно лежало на кровати, а сиреневый коврик – на полу.

На узкой книжной полке выделялось новое, похоже, издание «One Direction: вечно молодые. Официальная история нашего участия в конкурсе „Икс-фактор“». Основное место на полках занимали многотомная сага «Сумерки», шкатулка для украшений, скопление безделушек, в которое даже Хейзел не сумела внедрить симметрию, пластмассовый подносик с дешевой косметикой и пара мягких игрушек.

Делая ставку на то, что Хейзел слишком грузная и неслышно подняться по лестнице не сможет, Страйк быстро открыл выдвижные ящики. Разумеется, всё сколько-нибудь интересное уже забрала полиция: ноутбук, записки, бумажки с именами и номерами телефонов, любые дневниковые записи – если, конечно, она продолжала вести дневник после того, как Хейзел сунула туда нос. Остались только разрозненные вещи: пачка бумаги, примерно такой, на которой было написано присланное ему письмо, старая игровая приставка «Нинтендо», упаковка накладных ногтей, коробочка гватемальских кукол-утешительниц ручной работы и – в самом нижнем ящике прикроватной тумбочки, внутри пушистого пенала, – несколько твердых аптечных пластинок из фольги. Он вынул их все: капсулы горчично-желтого цвета носили название «аккутан». Одну пластинку он сунул в карман и, задвинув ящик, перешел к платяному шкафу, в котором царил беспорядок и слегка пахло затхлостью. Келси питала слабость к черному и розовому. Страйк быстро прощупал все складки, обшарил карманы, но ничего не нашел, пока не добрался до мешковатого платья, в кармане которого лежал смятый бумажный квадратик с номером 18: то ли лотерейный билет, то ли номерок из гардероба.

Хейзел в отсутствие Страйка даже не сдвинулась с места. Он подумал, что вполне мог бы задержаться и дольше – она бы не заметила.

При его появлении хозяйка дома слегка вздрогнула. Она опять плакала.

– Спасибо, что зашли, – хрипло выговорила она, вставая. – Вы уж извините, я…

И тут она разрыдалась в голос. Страйк положил руку ей на локоть; не успел он опомниться, как Хейзел бросилась ему на грудь и без тени кокетства, из неприкрытого отчаяния вцепилась в лацканы его пиджака. Страйк приобнял ее за плечи; так они постояли с минуту, после чего она, тяжело всхлипнув, сделала шаг в сторону, и Страйк бессильно уронил руки.

Хейзел покачала головой и пошла провожать его к выходу; слов больше не осталось.

Страйк еще раз выразил свои соболезнования. В мрачноватой прихожей дневной свет подчеркивал призрачную бледность ее заплаканного лица.

– Спасибо, что зашли. – Она сглотнула слезы. – У меня прямо потребность была вас повидать. Сама не знаю, откуда что взялось. Вы уж меня простите…

35

Dominance and Submission[66]