Жатва - Тесс Герритсен (2015)

Нина покосилась на стойку с капельницей, откуда в ее организм поступали антибиотики.

– Это лекарство от моей лихорадки?

– Мы надеемся. Вы получаете смесь пиперациллина и азактама. Это антибиотики широкого спектра действия. Если у вас инфекция, они должны подействовать.

– А если не инфекция?

– Тогда жар не спадет. Мы попробуем что-то другое.

– Иными словами, вы сами не знаете, чем вызвана высокая температура.

– Не знаем, – помолчав, ответила Эбби. – Увы, не знаем. И, что называется, стреляем наугад.

Нина кивнула:

– Я так и думала, что вы скажете правду. Доктор Арчер вряд ли будет со мной откровенен. Да вы и сами знаете. Он был у меня утром. Призывал не волноваться. Говорил, что все хорошо, все под контролем. Не захотел признаваться, что вы… стреляете наугад.

Нина тихо рассмеялась, как будто ее лихорадка, антибиотики, все эти трубки и аппараты были частью иллюзии, созданной чьим-то капризом.

– Просто доктор Арчер не захотел вас волновать, – сказала Эбби.

– Правда меня не пугает. Совсем не пугает. Врачи ведь редко говорят правду. – Она пристально поглядела на Эбби. – Мы обе это знаем.

Эбби инстинктивно перевела взгляд на мониторы. Судя по линиям, все показатели Нины Восс были в пределах нормы. Пульс. Кровяное давление. Давление в правом предсердии. Графики и цифры привычно успокаивали. Они не задавали трудных вопросов и не ждали беспощадно правдивых ответов.

– Виктор, – прошептала Нина.

Эбби повернулась и увидела входящего в отсек Виктора Восса.

– Пошла вон! – рявкнул он. – Прочь из палаты моей жены!

– Я всего лишь проводила осмотр.

– Вон, я сказал!

Восс схватил Эбби за халат. Эбби вырвалась. В тесноте отсека ей было некуда отступать.

Теперь Восс схватил ее за руку с явным намерением сделать больно.

– Виктор, прекрати! – потребовала Нина.

Эбби вскрикнула. Восс с силой вытолкал ее из отсека. Спиной Эбби налетела на столик-тележку – тот откатился, и она больно шлепнулась на ягодицы. Тележка уткнулась в боковую стенку стола дежурной медсестры. Все карточки, что лежали на нем, посыпались на пол. Виктор Восс подскочил к ошеломленной Эбби, навис над ней. Он тяжело дышал, но не от перенапряжения. От злости.

– Чтоб больше не смела приближаться к моей жене! – рявкнул он. – Понятно… доктор? Я спрашиваю: это понятно?

Восс повернулся к шокированным медсестрам и санитаркам:

– Я требую не допускать эту женщину к моей жене. Напишите это на большом листе бумаги и прикрепите к двери. Немедленно!

Он с отвращением посмотрел на Эбби, после чего ушел в отсек жены и задернул занавеску на окошке.

Двое медсестер поспешили к Эбби, чтобы помочь ей встать.

– Я сама, – запротестовала она. – Со мною все нормально.

– Да он с ума сошел, – прошептала одна из медсестер. – Нужно вызвать охрану.

– Не надо, – остановила ее Эбби. – Только хуже будет.

– Но он же напал на вас! Вы можете привлечь его к ответственности.

– Я хочу поскорее забыть об этом, и только.

Эбби подошла к столику-тележке, вокруг которого валялись карточки и листы с результатами анализов. Она стала их собирать. У нее пылало лицо. Отчаянно хотелось разреветься.

«Нельзя плакать, – твердила себе Эбби. – Только не здесь. Я не заплачу».

Она подняла голову. Персонал отделения молча наблюдал за нею.

Эбби оставила собранные карточки на столике и ушла.

Через три часа Марк нашел ее в больничном кафетерии. Эбби сидела в углу, склонившись над чашкой чая и черничным маффином. Маффин был едва надкушен, а чайный пакетик болтался в чашке так долго, что остывшая вода приобрела цвет кофе.

Марк выдвинул стул и сел напротив:

– Эту сцену устроил Восс, а не ты.

– Зато не он, а я приземлилась на пятую точку. Шикарное зрелище для медсестер.