Жатва - Тесс Герритсен (2015)

– Под ударом репутация нашей больницы, – сказал Парр. – Постарайтесь это понять, доктор Ди Маттео. Нам нужно действовать единой командой. Мы все должны сплотиться. В том числе и вы, поскольку Бейсайд – и ваша больница.

– Но вдруг правда вырвется наружу? Вдруг на первой полосе «Глоуб» появится громадный заголовок: «Клинику Бейсайд обвиняют в махинациях с донорскими органами»? И то, что вы пытаетесь скрыть, бросят вам в лицо.

– Потому я и сказал: все, о чем здесь говорилось, здесь должно и остаться.

– У тайного есть свойство становиться явным. – Эбби вздернула подбородок. – Скорее всего, так и случится.

Парр и Сьюзен беспокойно переглянулись.

– Нам придется пойти на риск, – сказала Сьюзен.

Эбби скинула хирургический халат, запихнула его в бак для грязного белья и вышла, резко толкнув двойные двери. Еще немного, и наступит полночь. Пациент – жертва ножевого ранения – прооперирован и помещен в реанимацию. Интерн трудится над его карточкой, записывая распоряжения. Можно трубить отбой. В окопах все спокойно.

Затишье не радовало Эбби. У нее появилось слишком много времени подумать над всем, о чем сегодня говорилось в конференц-зале.

«Мне представился единственный шанс для ответного удара, но нанести его я не могу, – размышляла Эбби. – Не имею права наносить, если хочу оставаться игроком команды. Если интересы Бейсайда по-прежнему для меня что-то значат».

Интересы клиники были и ее интересами. Ее по-прежнему считали частью команды. Эбби усматривала в этом хороший знак. У нее есть шансы остаться работать в Бейсайде. Шансы окончить ординатуру. Это походило на сделку с дьяволом. Держи язык за зубами и не отступай от своей мечты. Если Виктор Восс позволит мечте осуществиться.

Если совесть позволит.

Несколько раз за вечер Эбби порывалась позвонить Хелен Льюис. Всего один звонок, и в БОНА узнают правду о «бейсайдском недоразумении». Всего один звонок, и там станет известно, чем, помимо своего бизнеса, занимается Виктор Восс. И сейчас, идя в ординаторскую, Эбби мысленно говорила с Хелен.

Первым, что поразило ее в темной ординаторской, был странный, совсем не больничный запах. Пахло розами и лилиями. Включив свет, Эбби увидела на столе большую вазу с цветами.

Потом она услышала… шелест простыней на ординаторской койке.

– Марк? – удивилась она.

Он мигом проснулся и поначалу не мог сообразить, где находится. Потом, увидев ее, улыбнулся:

– С днем рождения.

– Черт! Я же совсем забыла.

– А я не забыл.

Эбби подошла к койке и села рядом. Марк уснул, не сняв зеленого хирургического костюма. Наклонившись, чтобы его поцеловать, Эбби уловила знакомый, типично больничный запах бетадина и… запах усталости.

– Какой ты колючий! Тебе нужно побриться.

– Мне нужен еще один поцелуй.

Эбби улыбнулась и поцеловала его.

– И давно ты меня дожидаешься?

– Времени сейчас сколько?

– Полночь.

– Значит, два часа.

– И ты с десяти меня здесь ждал?

– Я не собирался засыпать. Так получилось.

Марк подвинулся, освобождая ей половину узкой койки. Эбби сбросила туфли и легла рядом. Ее сразу же окутало двойным теплом: больничной постели и другим теплом, исходящим от любимого мужчины. Может, рассказать ему о сегодняшней встрече и о втором иске? Подумав, Эбби решила не рассказывать. Ей хотелось лежать в объятиях Марка.

– Прости, я забыл торт.

– Торт – пустяки. Как я могла забыть про собственный день рождения? А может, хотела забыть. Уже двадцать восемь.

– Такая дряхлая старушка, – засмеялся Марк, обнимая ее за плечи.

– Я чувствую себя старой. Особенно сегодня.

– В таком случае я вообще древний старец. – Марк нежно поцеловал ее ухо. – И моложе никак не становлюсь. Думаю, теперь самое время.

– Самое время для чего?

– Самое время сделать то, что надо было бы сделать еще несколько месяцев назад.

– И что же?