Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон (2015)

Вернувшись в Хедестад, Микаэль прямо с утра отправился к Дирку Фруде, чтобы справиться о состоянии Хенрика Вангера. Он очень обрадовался, узнав, что за прошедшую неделю старику стало значительно лучше. Конечно, Хенрик был по-прежнему слаб и не в лучшей своей форме, но уже мог сидеть в постели. Доктора считали, что опасность миновала.

– Слава богу, – сказал Микаэль. – Я ведь действительно привязался к нему.

Адвокат кивнул:

– Я это знаю. Хенрик вас тоже полюбил. Как ваша поездка в Норрланд?

– Поездка оказалась успешной, но нерезультативной. Я отчитаюсь перед вами попозже. А сейчас у меня есть один вопрос.

– Пожалуйста.

– Что случится с «Миллениумом», если Хенрик вдруг умрет?

– Ничего. Его место в правлении займет Мартин.

– А не может ли оказаться так, чисто теоретически, что Мартин начнет вставлять палки в колеса «Миллениуму», если я не прекращу расследовать обстоятельства исчезновения Харриет?

Дирк Фруде вдруг испуганно посмотрел на Микаэля:

– Что-то случилось?

– Да, собственно говоря, ничего не случилось…

Микаэль пересказал ему их беседу с Мартином Вангером в праздничный вечер.

– Когда я возвращался домой из Нуршё, мне позвонила Эрика. Она сказала, что Мартин в беседе с нею подчеркнул, что мое присутствие в редакции просто необходимо.

– Понимаю. Могу предположить, что на него надавила Сесилия. Но я не верю, что Мартин начнет вас шантажировать. Он для этого слишком порядочен. И не забудьте, что я тоже вхожу в правление маленькой дочерней компании, которую мы образовали, когда приобретали акции «Миллениума».

– А если ситуация осложнится, какова будет ваша позиция?

– Я буду выполнять условия контракта и прослежу, чтобы все остальные делали то же самое. Я работаю на Хенрика. Мы с ним дружим сорок пять лет и в подобных ситуациях действуем единым фронтом. Если Хенрик умрет, то его долю в дочерней компании унаследую я, а не Мартин. У нас подписан контракт, согласно которому мы обязаны поддерживать «Миллениум» в течение четырех лет. Если Мартин захочет что-нибудь предпринять против вас – но это исключено, с моей точки зрения, – он сможет, например, отсечь небольшую часть новых рекламодателей.

– Но «Миллениум» жив благодаря рекламе и рекламодателям…

– Подумайте, чтобы вам навредить, нужно потратить уйму времени. Мартин сейчас борется за выживание своих предприятий и вкалывает по четырнадцать часов в сутки. Ни на что другое у него просто не остается времени.

Микаэль задумался.

– Знаю, что это не мое дело, но могу ли я спросить – как обстоят дела в концерне?

Дирк Фруде посерьезнел:

– У нас, конечно, есть масса проблем.

– Ну, это понятно даже такому простому смертному из числа экономических обозревателей, как я. Я имею в виду, насколько они серьезны?

– Между нами?

– Сугубо между нами.

– За последние недели мы лишились двух крупных заказов в электронной промышленности. К тому же нас пытаются вытеснить с российского рынка. В сентябре нам придется уволить тысячу шестьсот рабочих и служащих работников в Эребру[86] и Тролльхеттане. Люди, проработавшие в концерне много лет, воспримут увольнение очень болезненно. Каждый раз, когда мы закрываем какую-нибудь фабрику или какой-нибудь цех, это бьет по репутации концерна.

– Да уж, Мартину Вангеру не позавидуешь…

– Он настоящий трудоголик. Но все время ходит по тонкому льду.

Микаэль пошел к себе домой и позвонил Эрике. Он не застал ее в редакции и поговорил с Кристером Мальмом.

– Видишь ли, вчера, когда я возвращался из Нуршё, мне позвонила Эрика. Мартин Вангер общался с нею и, как бы это выразиться, высказал пожелание, чтобы она заставила меня более активно участвовать в жизни редакции.

– Я тоже думаю, что тебе следовало бы держаться к нам поближе, – сказал Кристер.