Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон (2015)

– Пару недель я буду читать материалы. Наша с вами работа пойдет в двух направлениях. Будем встречаться на несколько часов в день, чтобы я мог расспрашивать вас и собирать материал для биографии. По мере возникновения у меня вопросов о Харриет, которые потребуют обсуждения, я буду их вам задавать.

– Согласен.

– Работать я буду по свободному графику, без жесткого распорядка.

– Ты вправе сам решать, как тебе будет удобно.

– Вы, думаю, знаете, что мне придется провести в тюрьме три месяца. Не могу сказать точно, когда именно, но обжаловать приговор я не намерен. Следовательно, это случится в течение года.

Хенрик Вангер нахмурился:

– Вот незадача. Но попробуем к тому времени что-нибудь придумать. Ты ведь можешь попросить отсрочку?

– Если к тому времени я уже наберу достаточно материала, то смогу работать над книгой о вашей семье и в тюрьме. Мы решим этот вопрос позже. Есть еще одно обстоятельство, о котором я хотел бы вас предупредить: я по-прежнему являюсь совладельцем «Миллениума», а журнал сейчас находится в критической ситуации. Если случится что-нибудь, что потребует моего присутствия в Стокгольме, мне придется все приостановить и поехать туда.

– Я не намерен устраивать тут рабский режим. Просто мне надо, чтобы ты как следует вник в то дело, которое я тебе доверил. А распорядок работы, естественно, ты определяешь сам, по собственному разумению. Если тебе понадобится свободное время – пожалуйста. Но если я замечу, что ты манкируешь своими рабочими обязанностями, то сочту это нарушением нашего договора.

Микаэль согласно кивнул.

Хенрик смотрел в сторону моста. Он был худощав, и Блумквисту вдруг пришло в голову сравнение Вангера с грустным огородным пугалом.

– Относительно кризиса «Миллениума» мы еще с тобой поговорим… Возможно, я смогу как-то помочь.

– Конечно! Если вы на самом деле хотите мне помочь, то выдайте мне голову Веннерстрёма на блюде прямо сейчас.

– Ну нет, я не собираюсь этого делать. – Хенрик с осуждением уставился на Микаэля. – Ты взялся за эту работу лишь потому, что я пообещал тебе разоблачить Веннерстрёма. Но если я сделаю это сейчас, ты в любой момент можешь бросить работу. Так что получишь от меня информацию не раньше чем через год.

– Хенрик, извините за прямоту… Но у меня нет полной уверенности в том, что через год вы еще будете живы.

Хенрик Вангер вздохнул и задумчиво посмотрел в сторону рыбачьей гавани.

– Это понятно… Что ж, я поговорю с Дирком Фруде, и мы наверняка что-нибудь придумаем. Не исключено, что я все же смогу помочь с «Миллениумом». Насколько я знаю, рекламодатели покидают журнал…

Микаэль кивнул.

– Да, рекламодатели – это проблема, но вполне решаемая. К сожалению, кризис гораздо глубже. Все дело в доверии публики. Если она перестанет покупать журнал, то какая разница, сколько у нас будет рекламодателей…

– Понимаю. Однако я, хотя и не слишком активен ныне, по-прежнему являюсь членом правления довольно солидного концерна. И нам тоже приходится где-то размещать рекламу… Давай побеседуем об этом позже. Если ты проголодался…

– Нет. Для начала обустроюсь и прогуляюсь до магазина, заодно и осмотрюсь. А завтра сгоняю в Хедестад и закуплюсь зимней одеждой.

– Неплохая идея.

– И мне хотелось бы, чтобы архив с материалами о Харриет переехал ко мне.

– Но имей в виду…

– Я понимаю, не волнуйтесь. Я буду беречь его как зеницу ока.

Микаэль вернулся к себе в домик, стуча зубами от холода. Закрыв за собою дверь, взглянул на уличный термометр за окном. Тот показывал пятнадцать градусов мороза… Не бог весть какой холод, но Микаэль не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так промерзал, как после этой двадцатиминутной прогулки.