Долгая прогулка - Стивен Кинг (2013)

Макврайс зашагал прочь. Гаррати хотел снова позвать его и не смог. В четвертый раз наступило девять утра. Они повернули назад, и толпа осталась внизу, когда они вступили на подвесной мост. Миновав его, они оказались во Фрипорте. Впереди их ожидал центр развлечений, где Гаррати и Джен иногда гуляли после кино. Они повернули направо и вышли на Федеральное шоссе 1, которое кто-то назвал «большим шоссе». Большое или нет, главное, оно последнее. Гаррати мерещилось, что стрелки его часов вот-вот отлетят от циферблата. Перед группой лежал центр города. Кафе Вулмена, приземистое уродливое здание, спрятавшееся за ложным фасадом, будет с правой стороны. Из-за дождя часы теперь тикали глухо, безжизненно. Толпы на тротуарах росли. Кто-то врубил городскую пожарную сирену, и ее вой теперь накладывался на стенания Клингермана. Кошмарный дуэт Клингермана и пожарной сирены города Фрипорта.

Кровеносные сосуды Гаррати застыли, превратились в медные провода. Он слышал, как бьется пульс, слышал его то в кишечнике, то в горле, то между глаз. Двести ярдов. Они все выкрикивали его имя (РЕЙ-РЕЙ-НЕ-БОЛЕЙ!), но он все еще не видел знакомых лиц в толпе.

Он вышел к правой обочине, оказавшись всего в нескольких дюймах от вытянутых рук Толпы, и одна длинная мускулистая рука даже схватила его за рубашку, и он отскочил, словно боясь, что его затянет в молотилку. Солдаты немедленно прицелились в него, готовясь выстрелить при малейшей попытке нырнуть в людское море. Осталось всего лишь сто ярдов. Он видел большую коричневую вывеску Вулмена, но нигде не было ни матери, ни Джен. Боже, Боже мой, Стеббинс прав… И даже если они здесь, как ему отыскать их среди этой движущейся, волнующейся массы?

Он издал мучительный стон, как будто извергал из себя собственную плоть. Он споткнулся, непослушные ноги подогнулись, и он чуть не упал. Стеббинс оказался прав. Ему захотелось остановиться, не идти дальше. Разочарование, чувство утраты настолько ошеломили его, что он ощутил в себе пустоту. Куда он шел? Куда идти теперь?

Пожарная сирена выла, Толпа орала, Клингерман кричал, дождь лил, а маленькая замученная душа Рея Гаррати колотилась у него в голове.

Я не могу больше. Не могу, не могу, не могу. Однако ноги продолжали шагать. Где я? Джен? Джен?.. ДЖЕН!

Он увидел ее. Она махала ему голубым шелковым шарфом, который он подарил ей на день рождения. Капли дождя, как драгоценные камни, сверкали в ее волосах. Рядом с ней в простом черном плаще стояла его мать. Толпа прижала их друг к другу, и они беспомощно раскачивались вместе со всеми. На плече Джен пристроилось дурацкое рыло телекамеры.

Где-то внутри у него разорвалась бомба и наполнила его горечью. Зеленая болезненная волна. Он неуклюже припустил бегом; распухшие ноги хлюпали в промокших носках.

— Джен! Джен!

Он слышал слова у себя в мозгу, а собственного голоса не слышал. Телекамера упорно следила за ним. Поднялся невообразимый шум. Гаррати читал на движущихся губах Джен свое имя. Он должен оказаться рядом с ней, он должен…

Чья-то рука резким рывком остановила его. Снова Макврайс. Бесполый, искаженный динамиком голос солдата объявил обоим первое предупреждение.

— Только не в толпу! — прокричал Макврайс в самое ухо Гаррати. Боль ланцетом врезалась в его мозг.

— Пусти меня!

— Рей, я не дам тебе убить себя!

— Оставь меня и катись!

— Ты хочешь умереть на ее руках? Так?

Время уплывает. Она плачет. Он видит слезы на ее щеках. Он вырвался из рук Макврайса. Вновь ринулся к ней. Он тяжело, зло всхлипывает. Ему хочется спать. Он обретет сон на ее руках. Он любит ее.

Рей, я люблю тебя.

Он читает эти слова по ее губам.