Долгая прогулка - Стивен Кинг (2013)

И все же червь предвкушения все еще рос у него внутри: до Фрипорта оставалось всего тринадцать миль. Сейчас они вошли в Понтервилл, и зрители почти не различали их в густом тумане, но все равно после Льюистона Гаррати периодически слышал свое имя, выкрикиваемое толпой. Как будто гигантское сердце, пульсируя, выталкивало его.

Фрипорт, Джен, думал он.

— Гаррати? — Знакомый голос, но воспоминание размылось. Это Макврайс. Его лицо — заросший щетиной череп. Глаза блестят лихорадочным блеском. — Доброе утро, — прохрипел Макврайс. — Мы дожили до нового дня.

— Да, Макврайс. Сколько сошло за ночь?

— Шестеро. — Макврайс извлек из своего пояса банку ветчины, раскрыл ее и принялся пальцами засовывать в рот куски. — После Барковича шестеро. — Он сунул банку обратно. Его пальцы по-стариковски дрожали. — Пирсон тоже.

— Правда?

— Да, Гаррати. Нас осталось не так много. Всего двадцать шесть.

— Не много.

Идти сквозь туман — все равно что идти сквозь невесомое облако пыли.

— Нас тоже не много. Мушкетеров. Ты, я, Бейкер, Абрахам. Колли Паркер. И Стеббинс. Если тебе будет угодно причислить к нам Стеббинса. А почему нет? Черт, почему нет? Давай, Гаррати, будем считать и Стеббинса. Шесть мушкетеров и двадцать оруженосцев.

— Ты по-прежнему думаешь, что я выиграю?

— Здесь всегда весной такой туман по утрам?

— Как тебя понимать?

— Нет, я не думаю, что ты выиграешь. Рей, победит Стеббинс. Его ничто не доконает, он твердый как алмаз. Говорят, теперь, когда не стало Скрамма, Стеббинс котируется в Вегасе девять к одному. Да что там, он же выглядит почти так же, как в самом начале.

Гаррати кивнул, как будто ожидая это услышать. Он отыскал тюбик говяжьего концентрата и начал есть. Он не поменял бы этот концентрат даже на непрожаренный гамбургер. Впрочем, непрожаренные гамбургеры у Макврайса давно кончились.

Макврайс негромко шмыгнул и вытер нос рукой.

— Тебе это не кажется странным? Снова топтать родную землю после трех суток пути?

Червь предвкушения шевельнулся внутри, и Гаррати ответил:

— Нет. Мне это представляется самой естественной вещью на свете.

Они преодолевали долгий спуск, и Макврайс всматривался в белую пустоту.

— Туман усиливается.

— Это не туман, — возразил Гаррати. — Это уже дождь.

Дождь слегка моросил, и казалось, что он не намерен прекращаться очень долго.

— Где Бейкер?

— Где-то сзади, — ответил Макврайс.

Не говоря ни слова — слова сделались почти ненужными, — Гаррати стал отставать. Дорога шла мимо черного здания неработающего государственного универмага; в витрине стоял плакат с надписью МАЙ — МЕСЯЦ СЕКСА.

В тумане Гаррати не отыскал Бейкера и в конце концов оказался рядом со Стеббинсом. Твердый как алмаз, сказал Макврайс. Но ему показалось, что на поверхности этого алмаза появились небольшие трещины. Теперь дорога шла параллельно полноводной и безнадежно загрязненной реке Андроскоггин. На противоположном берегу в тумане виднелись башенки Портервиллской текстильной фабрики, похожей на зловещий средневековый замок.

Стеббинс не поднял головы, но Гаррати видел, что Стеббинс знает о его появлении. Он ничего не говорил, зачем-то упорно дожидаясь, чтобы Стеббинс заговорил первым. Они свернули на мост и перешли через реку. Никаких зрителей на мосту не было. Внизу плескалась грязная соленая вода Андроскоггина. У берегов на поверхности плавала желтая, похожая на сыр пена.

— Ну?

— Побереги дыхание, — сказал Гаррати. — Оно тебе еще понадобится.