Долгая прогулка - Стивен Кинг (2013)

Они только что миновали перекресток с Уинтропской дорогой и светофор, работающий в режиме желтого мигающего предупредительного сигнала. Страшный желтый глаз равномерно открывается и закрывается, отбрасывая на асфальт восковой отблеск.

— Все вы ненормальные, — дружелюбно сказал Паркер. — Ухожу от вас.

Он прибавил шагу и вскоре пропал из виду в мерцающей мгле.

— Он думает, что мы с тобой любовники, — сказал довольный Макврайс.

Гаррати вскинул голову:

— Кто — он?

— Не такой уж он скверный парень, — задумчиво проговорил Макврайс. — Может быть, он даже отчасти прав. Может, потому я и спас твою шкуру. Может, ты и есть мой любовник.

— Это с моей рожей? Я думал, вы, извращенцы, предпочитаете тоненьких, — отшутился Гаррати. Тем не менее ему стало не по себе.

Макврайс обрушил на Гаррати неожиданный удар:

— Ты позволил бы мне отдрючить тебя?

Гаррати задохнулся.

— Какого черта ты…

— Да помолчи, — раздраженно бросил Макврайс. — Да к чему приведет вся твоя правильность? Я даже не хочу успокаивать тебя, поэтому не стану утверждать, что шучу. Так что скажешь?

У Гаррати комок застрял в горле. Да, ему хотелось возбуждения. Мальчик ли, девочка ли — это уже не имеет значения, поскольку все они идут на смерть. Вот только Макврайс… Ему не хотелось, чтобы Макврайс прикасался к нему таким образом.

— Да, ты действительно спас мне жизнь… — начал Гаррати и умолк.

Макврайс засмеялся:

— И я должен чувствовать себя подлецом, так как ты у меня в долгу и я собираюсь этим воспользоваться, так? Верно?

— Делай что хочешь, — резко сказал Гаррати. — Только хватит со мной играть.

— Понимать это как «да»?

— Как хочешь! — заорал Гаррати. Пирсон, уставившийся, как в гипнотическом трансе, на свои ноги, с изумлением поднял голову. — Делай что хочешь, черт тебя дери!

Макврайс снова рассмеялся:

— С тобой все в порядке, Рей. Можешь не сомневаться.

Он хлопнул Гаррати по плечу и стал отставать.

Озадаченный Гаррати смотрел на него.

— Просто ему еще мало, — усталым голосом изрек Пирсон.

— Что?

— Мы прошли почти двести пятьдесят миль, — простонал Пирсон. — У меня ноги налились свинцом. Причем отравленным. У меня горит спина. А этому Макврайсу с его капризами все мало. Он ведет себя как голодный, который жрет слабительное.

— Как ты думаешь, он хочет, чтобы ему сделали больно?

— Господи, как думаешь ты? Он должен написать на куртке: УДАРЬ МЕНЯ. Ему нужна компенсация, только я не понимаю, за что.

— Не знаю, — сказал Гаррати. Он хотел еще что-то добавить, но увидел, что Пирсон его уже не слушает. Пирсон опять смотрел под ноги, и на его изнуренном лице отпечатался страх. Он потерял обувь. Его белые спортивные носки были хорошо видны в темноте.

В миле от указателя ЛЬЮИСТОН 32 их ожидало составленное из электрических лампочек приветствие: ГАРРАТИ 47. Буквы располагались в виде полукруга.

Гаррати захотел подремать, но не смог. Он хорошо понимал, что имел в виду Пирсон, когда говорил, что у него горит спина. Его собственный позвоночник превратился в раскаленный стержень. Мышцы, расположенные на задней части бедра, пылали огнем. Онемение подошв сменилось острой, пронзительной болью, куда более сильной, чем та, что ушла в свое время. Он уже не чувствовал голода, но тем не менее поел концентрата. Некоторые из Идущих превратились в обтянутые кожей скелеты — жуть из фильмов о концлагерях. Гаррати не хотелось становиться таким же… Хотя и он таким стал. Он провел ладонью по боку. На его ребрах можно играть, как на ксилофоне.

— Давно не было новостей от Барковича, — сказал он, надеясь вывести Пирсона из его кошмарной прострации. Пирсон представлялся ему новым воплощением Олсона.

— Угу. Кто-то говорил, что в Огасте у него онемела нога.

— Это правда?

— Так мне сказали.