Исчезнувшая - Гиллиан Флинн (2013)

Я натянула футболку с короткими рукавами и ровно через пятнадцать минут открыла дверь лысой, под вязаной шапочкой, Морин и двум ее подругам. Оделись они одинаково: футболки с рисунками колокольчиков, ленточек и надписью «ПлазМамы» через всю грудь.

Сперва я подумала, что они организовали ду-уоп-группу. Однако, когда мы забираемся в «крайслер» Роуз — древний, пропахший дамскими сигаретами автомобиль, у которого переднее сиденье со сплошной спинкой, — оказывается, что мы едем в центр по приему донорской плазмы.

— Наши дни — понедельники и четверги, — поясняет Роуз, глядя на меня в зеркальце заднего вида.

— О! — отвечаю я.

А что еще сказать: «О, это благодатные донорские дни!»?

— Там разрешают сдавать кровь дважды в неделю, — заявляет Морин под звон колокольцев на ее футболке. — В первый раз платят двадцать долларов, а во второй — целых тридцать. Вот почему у нас сегодня такое хорошее настроение.

— Тебе понравится, — добавляет Вики. — Все сидят и болтают, как в салоне красоты.

Морин сжимает мне руку и спокойно объясняет:

— Мне больше нельзя сдавать кровь, но я подумала, что ты можешь заменить меня. А для тебя это отличный способ получить карманные деньги. Ведь каждой девочке надо иметь немного наличных в запасе.

Я давлю вспышку гнева. «У меня была наличность, и гораздо больше, пока я не отдала все деньги вашему сыну».

Костлявый мужчина в джинсовой курточке не по размеру слоняется у парковки, как бродячая собака. Но тем не менее внутри чисто. Светло, пахнет хвоей, на стенах развешены плакаты на религиозную тематику, сплошные облака и голуби. Но я твердо знаю, что не смогу. Игла. Кровь. Я не смогу ни при каких обстоятельствах. У меня нет других фобий, но эти две — железные. Я из тех девочек, которые падают в обморок, порезав палец. Все, что угодно, связанное с нарушением кожных покровов — разрез, ссадина, укол. Посещая химиотерапию с Морин, я никогда не смотрела, как иглу вводят в вену.

— Привет, Кейлис! — восклицает Морин, как только мы входим.

— Привет, Морин! — отвечает грузная чернокожая женщина в бесформенной медицинской одежде. — Как себя чувствуем?

— О, я в отличной форме! А как вы поживаете?

— Давно вы сдаете кровь? — спрашиваю я.

— Ну, какое-то время, — отвечает Морин. — Кейлис наша любимица, иглу вводит просто замечательно. А для меня это особенно важно, мою вену еще поди поймай. — Она показывает предплечье, перевитое синими нитями.

Когда я впервые увидела Морин, та выглядела довольно упитанной. Ее худоба кажется мне странной — вид пухлой Морин гораздо привычнее.

— Вот, потрогай.

Я озираюсь в надежде, что Кейлис позовет нас внутрь.

— Потрогай, потрогай…

Кончиком пальца я прикоснулась к синей жилке, ощущая, как она выскальзывает. Меня бросило в жар.

— Так! Это наш новый волонтер? — спросила Кейлис, внезапно возникая рядом со мной. — Морин все время рассказывает о вас. Для начала придется заполнить кое-какие бумаги…

— Простите, пожалуйста, но я не могу. Я не могу видеть иглу, я не могу видеть кровь. У меня серьезная фобия. Я просто не в силах на них смотреть.

Тут я вспоминаю, что сегодня не завтракала, мне становится дурно. Слабеет шея.

— Здесь все стерильно, — заявляет Кейлис. — Вы в руках профессионалов.

— Нет-нет, я не могу. Клянусь, не могу. Я даже кровь никогда не сдавала. Мой врач злится, что не может делать ежегодный анализ крови на холестерин.

После мы сидим и ждем. Ждем два часа, в то время как Вики и Роуз пристегнуты к центрифугам. Наконец они выбрались. С отметками, которые проявляются в слабом ультрафиолетовом излучении, на пальцах, чтобы не могли сдавать кровь больше чем дважды в неделю.

— Как в фильмах про Джеймса Бонда, — заявляет Вики, и все хихикают.

Морин мурлычет мелодию из бондианы — по крайней мере, мне так кажется, — а Роуз изображает стрельбу из пистолета.