Инферно - Дэн Браун (2018)

Согласно преданию, именно в этой церкви Данте девятилетним мальчиком впервые увидел Беатриче Портинари, которую полюбил с первого взгляда и на всю жизнь. Однако ничего, кроме страданий, эта любовь ему не принесла: Беатриче вышла замуж за другого и умерла очень молодой – ей было всего двадцать четыре года.

Спустя несколько лет именно в этой церкви Данте женился на Джемме из рода Донати – женщине, которая, по мнению великого писателя и поэта Джованни Боккаччо, совсем не подходила ему в качестве супруги. У них были дети, но никакой привязанности друг к другу они не испытывали, и после изгнания Данте ни один из них не изъявил желания воссоединиться.

Любовью всей жизни и музой Данте была рано умершая Беатриче Портинари, и его чувство было столь сильным, что сама память о ней вдохновляла поэта на создание великих произведений.

В знаменитом сборнике произведений «Новая жизнь» содержится много стихов, в которых Данте воспевает «благороднейшую Беатриче». Еще красноречивее он выражает свое обожание в «Божественной Комедии», где Беатриче выступает его спасительницей и провожатой в раю. В обоих произведениях Данте изливает свою безутешную тоску по потерянной любимой.

В наши дни церковь Данте стала местом паломничества людей, чье сердце разбито неразделенной любовью. В ней похоронена Беатриче, и к ее скромному надгробию приходят поклониться и почитатели Данте, и несчастные влюбленные.

Лэнгдон и Сиенна продолжили свой путь по Старому городу и направились к церкви. Улочки становились все уже, и пешеходы двигались не только по тротуару, но и по мостовой, а если вдруг появлялась редкая машина, пробиравшаяся сквозь толпу, то пешеходам приходилось жаться к стенам домов, чтобы пропустить ее.

– Церковь прямо за углом, – сообщил Лэнгдон, надеясь на помощь кого-нибудь из туристов.

Он знал, что их шансы найти доброго самаритянина резко повысились, когда Сиенна забрала у него парик и вернула ему пиджак. Теперь они обрели свой привычный облик: он – университетского профессора, а она – привлекательной молодой женщины, перестав выглядеть старым рокером и наголо обритой фанаткой панк-рока.

Снова став самим собой, Лэнгдон почувствовал облегчение. Оказавшись на совсем узкой улочке Престо, он с особым вниманием разглядывал двери домов, мимо которых они проходили. Найти вход в церковь всегда было трудно, потому что ее маленькое невзрачное здание, зажатое соседними домами, ничем не выделялось. Как ни странно, чтобы не пропустить его, надежнее было полагаться не на глаза… а на уши.

В церкви Святой Маргариты дей Черки часто устраивались концерты, а в свободные от них дни включали записи выступлений, чтобы посетители всегда могли насладиться музыкой.

И действительно, продвигаясь по улице, Лэнгдон слышал, как доносившаяся сначала издалека музыка звучала все громче, и вскоре они с Сиенной остановились перед ничем не примечательной дверью. Единственным свидетельством того, что они попали по адресу, была маленькая табличка со скромным указанием, что это церковь Данте и Беатриче, разительно отличавшаяся от яркого транспаранта на торце музея Данте.

Лэнгдон и Сиенна вступили в полумрак церкви, где оказалось гораздо прохладнее, да и музыка играла громче. Помещение было простым и строгим, причем существенно меньше, чем запомнилось Лэнгдону по предыдущему посещению. Немногочисленные туристы бродили по залу, что-то записывали в блокноты, тихо сидели на скамьях, слушая музыку, или разглядывали экспонаты.