Инферно - Дэн Браун (2018)

Вполне логично, что именно он был источником информации по посмертной маске Данте.

Лэнгдон снова сосредоточил внимание на экране монитора.

Марта терпеливо ждала у задней стены andito, а Лэнгдон с Игнацио, перегнувшись через веревочное ограждение, пристально разглядывали маску. Шли минуты, мужчины продолжали что-то разглядывать и обсуждать, а у них за спиной Марта украдкой поглядывала на часы.

Лэнгдон пожалел, что камера слежения не записывала звук. Что мы с Игнацио обсуждаем? Что ищем?

На записи Лэнгдон вдруг перешагнул через ограждение и, присев, почти прильнул лицом к стеклу шкафчика. Марта немедленно вмешалась и, судя по всему, сделала ему замечание, после чего Лэнгдон с виноватым видом вернулся на место.

– Прошу прощения за строгость, – сказала Марта, обернувшись к Лэнгдону через плечо. – Но я вам уже говорила, что сам шкафчик очень старинный и хрупкий. Владелец маски настаивает, чтобы посетители не переходили за ограждение. А открывать шкафчик мы можем только в его присутствии.

Лэнгдон даже не сразу осознал смысл ее слов. Владелец маски? Он всегда считал, что она принадлежит музею.

Сиенна тоже удивилась и сразу включилась в разговор:

– А разве не музей ею владеет?

Марта покачала головой и вновь перевела взгляд на экран.

– Один богатый меценат предложил выкупить посмертную маску Данте из коллекции музея, но при этом оставить ее в постоянной экспозиции. За это он был готов заплатить целое состояние, и музей с удовольствием согласился.

– Погодите, – засомневалась Сиенна, – он что – заплатил за маску… и оставил ее вам?

– Это обычная практика, – пояснил Лэнгдон. – Благотворительное приобретение, так меценаты могут делать музеям значительные пожертвования, не регистрируя их в качестве подарка, облагаемого налогами.

– Тот меценат был необычным человеком, – продолжала Марта. – Настоящий знаток Данте, но при этом… как будет по-английски… fanatico?

– Да кто он? – спросила Сиенна, явно встревожившись.

– Кто? – нахмурилась Марта. Она смотрела на экран и, видимо, потеряла нить разговора. – А-а… думаю, вы слышали о нем недавно в новостях. Это швейцарский миллиардер Бертран Зобрист.

Если Лэнгдону это имя показалось просто знакомым, то Сиенна изменилась в лице, будто увидела призрак, и, схватив Роберта за руку, крепко сжала.

– Ну да, конечно… – запинаясь, пробормотала она, смертельно побледнев. – Бертран Зобрист. Знаменитый биохимик. Заработал огромное состояние еще в молодости, продав патенты на свои разработки в области биологии.

Помолчав, она с трудом сглотнула и, наклонившись к Лэнгдону, прошептала ему на ухо:

– Зобрист фактически открыл манипулирование с зародышевой линией.

Лэнгдон понятия не имел, что такое манипулирование с зародышевой линией, но это звучало зловеще, особенно в свете его недавних видений, связанных с чумой и смертью. И откуда Сиенна так много знает о Зобристе? Потому что интересуется медициной… или Зобрист тоже был вундеркиндом, как и она? Может, таким уникальным людям свойственно следить за достижениями друг друга?

– Я впервые услышала о Зобристе несколько лет назад, – продолжала Сиенна, – когда он публично выступил с крайне провокационными идеями относительно роста населения. – На ее лице не было ни кровинки. – Зобрист – сторонник уравнения демографического апокалипсиса.

– Прошу прощения?

– По сути, это облеченная в математическую форму констатация того, что население Земли растет, люди живут дольше, а ресурсы истощаются. Согласно этому уравнению, если нынешние тенденции сохранятся, апокалипсический коллапс неизбежен. Зобрист публично предсказал… что если не случится глобальной катастрофы с массовой гибелью людей, то человеческая раса не просуществует и ста лет. – Сиенна тяжело вздохнула и посмотрела Лэнгдону в глаза. – А однажды Зобрист даже заявил, что «самым лучшим подарком Европе была “черная смерть”».