Пентаграмма - Ю. Несбё (2009)

Нельзя было различить, мужчина это или женщина. Тем более — Ракель это или нет. На экране значилось: «22:10 — НОМЕР НЕ ОПРЕДЕЛЕН». Так обычно обозначался телефон Ракели, когда она звонила с Холменколлвейен. Но если она звонила, то почему не на мобильный?

Харри перечитал отчеты. Ничего. Перечитал внимательнее. Ничего. Он глубоко вздохнул и взялся за отчеты в третий раз.

Закончив, он взглянул на часы и отправился за новой порцией корреспонденции. Взял отчет одного из осведомителей, переложил на правильную полку коричневый пакет для Бьярне Мёллера и вернулся в кабинет.

Осведомитель писал коротко и ясно: «Ничего».

Харри перемотал назад запись на автоответчике, включил воспроизведение и, увеличив звук, с закрытыми глазами откинулся на спинку кресла. Попытался вспомнить ее дыхание. Почувствовать его.

— Бесит, когда они вот так не представляются, а?

Волосы на затылке встали дыбом. Нет, не от слов — от голоса. Харри медленно повернулся в кресле. Кресло недовольно завизжало. В дверях он увидел Тома Волера.

Тот стоял, прислонившись к косяку, и с улыбкой поигрывал яблоком.

— Не желаешь? Австралийские. А на вкус — как райские, — предложил он.

Харри отрицательно покачал головой, не спуская с Тома глаз.

— Можно войти? — спросил Волер.

Харри не ответил. Волер вошел и закрыл за собой дверь. Обойдя стол, он плюхнулся в свободное кресло и поднес яблоко к глазам.

— Харри, ты заметил, что мы с тобой всегда приходим на работу раньше остальных? Любопытно, да? Учитывая, что мы и домой уходим позже всех.

— Ты сидишь в кресле Эллен, — заметил Харри.

Волер хлопнул по подлокотнику:

— Харри, нам с тобой пора поговорить.

— Говори.

Волер, прищурив один глаз, поднял яблоко к светильнику на потолке.

— И не грустно тебе в кабинете без окон? — усмехнувшись, спросил он.

Харри не ответил.

— Ходят слухи, ты от нас уходишь, — сказал Волер.

— «Слухи»?

— Ну, это, наверное, громко сказано. Скажем иначе: у меня есть свои источники. Ты ведь уже начал подыскивать себе подходящее место? В охранном агентстве? Или в страховом? Или, может быть, юрисконсультом устроишься? Да мало ли куда может приткнуться следователь с дипломом юриста. — Его крупные белые зубы вонзились в яблоко. — Возможно, не везде хорошо отнесутся к послужному списку с отметками о пребывании на работе в пьяном виде, самовольных отгулах, превышении полномочий, неподчинении старшим и нарушении профессиональной этики.

Его челюсти усиленно заработали, с хрустом перемалывая кусок сочного яблока.

— Но! Но… — продолжал Волер. — Даже если на работу тебя не примут, это не конец света. Их ведь можно понять: кто же ищет на свою голову приключений. Хотя человек, несмотря ни на что, был инспектором, причем одним из лучших. Да и платят они не очень. А ведь в конце-то концов к этому все и сводится. Чтобы за хорошую работу хорошо платили. Чтобы были деньги на еду, жилье и, допустим, на бутылку коньяка. Или ты предпочитаешь виски?

Харри заметил, что сжимает зубы так сильно, что заболели зубы под пломбами.

— А еще лучше, — развивал свою мысль Волер, — зарабатывать так, чтоб иной раз чем-нибудь себя побаловать. Например, съездить куда-нибудь. С семьей. Например, в Нормандию.

В голове у Харри что-то щелкнуло, как будто перегорел предохранитель.

— Мы с тобой во многом не похожи, Харри. Но это не означает, что я не уважаю тебя как специалиста. Я всегда считал тебя целеустремленным, талантливым, творческим человеком. А главное — упрямым. Отличное качество для жизни в обществе, где идет борьба за выживание. К сожалению, в этой борьбе в ход не всегда идут те средства, какие нам нравятся. Но если хочешь победить, нужно уметь бить конкурентов их же оружием. И еще… — Волер понизил голос. — Уметь правильно выбирать союзников. Таких, с которыми можешь чего-то добиться.

— Чего ты хочешь, Волер? — Голос Харри дрогнул.