Пентаграмма - Ю. Несбё (2009)

Он слышал на заднем плане чье-то напевное бормотание — словно молитву. Звук был словно он находился в соборе. Вот только капало что-то постоянно. Из-под высокого свода — если он был — донесся быстрый шелест крыльев. Голуби? Кажется, священник или проповедник служил обедню, но звучала она странно. Словно на русском, а то и вовсе на несуществующем языке. Глоссолалия. Прихожане на удивление слаженно пели псалом. Никаких знакомых слов вроде «Иисус» или «Мария». Внезапно паства умолкла и заиграл оркестр. Мелодия была знакомой. Из телепередачи. Постойте! Он услышал, как что-то катится. Шар. Докатился и остановился.

— Пять, — произнес женский голос. — Цифра пять.

Вот он.

Код.

Глава 23

Пятница. Число человека

Откровения приходили в голову Харри странным образом. Словно маленькие ледяные капельки, они капали откуда-то сверху. Иногда, конечно, он поднимал голову и, проследив полет капли, отыскивал причинно-следственные связи, но в этот раз откровение было иного толка. Как будто он получил его в дар или даже украл, подслушав шепот ангелов или такую музыку, которая доступна только гениям вроде Дюка Эллингтона, когда услышанный во сне отрывок звучит так явственно, что нужно только сесть за пианино и сыграть его.

Именно это Харри и собирался сделать. Концерт был назначен в кабинете на час дня, и оставалось достаточно времени, чтобы подобрать завершающую часть кода. Но для этого требовалась путеводная звезда. И звездная карта.

По пути в кабинет он заглянул в канцелярскую лавку и обзавелся линейкой, транспортиром, самым тонким пером, какое там нашлось, и парой слайдов. В кабинете он сразу взялся за дело. Достал из ящика большую карту Осло. Подклеил ее, разгладил и снова водрузил на стену. Затем начертил на слайде окружность, разделил ее на пять секторов — ровно по 72 градуса каждый — и без отрыва руки по линейке соединил между собой дальние точки. Когда рисунок был готов, он поднял его на просвет. Пентаграмма.

Проектора в их зале для совещаний не оказалось, и Харри отправился в зал отдела по борьбе с ограблениями, где начальник отдела Иварссон, против воли собрав оставшихся на работе в июле сотрудников, читал им лекцию на общую тему: «Как я стал таким замечательным».

— Очень надо, — сообщил Харри, выдернул проектор из розетки и уволок его из зала под удивленное хлопанье глаз Иварссона.

Вернувшись в кабинет, Харри вставил слайд в проектор, направил прямоугольник света на карту и выключил верхнюю лампу. Некоторое время он, пыхтя, возился в темном кабинете, поправляя слайд, настраивая дальность проектора и пытаясь правильно сфокусировать черную тень от звезды.

Получилось. Он посмотрел на карту, обвел два дома кругами и сделал два телефонных звонка.

Теперь он был готов.

В начале второго Бьярне Мёллер, Беата Лённ, Том Волер и Столе Эуне тихонько сидели в тесном кабинете Харри и Халворсена. Стульев, разумеется, не хватило — пришлось одалживать у соседей. Сам Харри примостился на краешке письменного стола.

— Вот код, — сообщил он. — Очень простой. Общее в преступлениях надо было отыскать уже давно. Убийца сообщал об этом чуть ли не открытым текстом. Это — цифра.

Все посмотрели на него.

— Пять, — объявил Харри.

— Пять?

— Да, цифра пять. — Он обвел взглядом четыре непонимающих лица.

И тут случилось то, что иногда (а в последнее время — все чаще) случалось с ним после долгих попоек. Без всякого предупреждения земля пропала из-под ног — ему показалось, он падает. Действительность вывернулась наизнанку. В одно мгновение исчезли четверо коллег в его кабинете, пропало дело об убийствах, не стало жаркого летнего дня в Осло. Словно никогда не существовало людей по имени Ракель и Олег. Потом действительность вернулась. Но Харри знал, что за таким припадком паники могут следовать и другие и висит он на кончиках пальцев над бездной.