Последняя охота - Жан-Кристоф Гранже (2020)

Немец понял намек: не лезь куда не просят, не дави, отстань! Он съехал на узкое ответвление главной дороги. Деревья сплелись над ней верхушками, образовав не пропускающий света тоннель. Внезапно стало совсем темно. Время от времени в просветах между стволами мелькали поля, пастбища, загоны со стоящими на приколе сельскохозяйственными машинами, уткнувшимися в черную землю стальными зубьями ковшей.

Зрелище было мирное и величественное, но от этой красоты – слишком необъятной, слишком натуральной – лейтенанту Богданович становилось не по себе. Горло свело судорогой, она задохнулась… как нормальные люди от выхлопных газов. Привычной средой обитания для нее была городская вонь.

Кляйнерт то и дело поглядывал на Ивану – искал и не находил новую тему для разговора. «Ну и тугодум, – мысленно усмехнулась француженка, – так напрягся, что мозги скрипят, как арахисовая скорлупа!»

Она решила помочь комиссару и, не оригинальничая, заговорила о работе:

– Есть новые мысли насчет места вчерашнего преступления?

– Вряд ли это можно назвать местом преступления…

– Вы меня поняли.

– Нового нет ничего. Ни по месту, ни по Юргену. Ни следов, ни отпечатков, разве что несколько примятых травинок. Это необъяснимо. Человек, которого заметил Ньеман, просто испарился.

По тону Кляйнерта Ивана поняла: теперь он верит Ньеману, а накануне ночью, в лесу, был до крайности скептичен.

– Что дал осмотр окрестностей?

– В такой час? В лесу, который является собственностью Гейерсбергов? Из всех свидетелей у нас только егеря да охранники, а они ни черта не видели. Все в точности как с Юргеном – никаких следов, ни одного свидетеля, не захочешь, а поверишь в призраков…

Ивана прижалась затылком к подголовнику и закрыла глаза: пусть взгляды Кляйнерта ласкают ее, как солнечные лучи на пляже.

Звонок мобильника не позволил ей насладиться ролью Спящей красавицы. Она ответила, уверенная, что это Ньеман, но ошиблась и услышала молчание, то самое, что душило ее по утрам, как могучий боа-констриктор, молчание человека, с которым она не рассталась бы за все сокровища мира.

Ивана спрятала телефон в карман, молясь, чтобы Кляйнерт не заметил, как она расклеилась.

Фотографию на дисплее он точно успел разглядеть.

– Проблемы с дружком?

– У меня нет дружка… – отрезала Ивана.

– Простите… показалось…

Она резко повернулась, придвинулась почти вплотную и спросила:

– Ну а вы, герр комиссар?

– Что – я?

– Вы женаты?

Кляйнерт изменился в лице:

– И отец двух детей. Женат двадцать два года. Я рядовой провинциальный функционер. Мелкий и мало кому интересный.

Ивана, желавшая своим вопросом всего лишь подначить коллегу, не ожидала подобной реакции. Она выдала себя, не сумела скрыть удивления. Придурок провел ее, разыграв холостяка без кольца на пальце.

– Я никогда не ношу его на работе, – сказал Кляйнерт, угадав ее мысли.

– Очень практично, если собрался развлечься со свидетелями.

– Не будьте злюкой.

Она покачала головой. «Чертов наглец! Хорошо хоть не сказал: Умейте проигрывать красиво…» Иване пришлось, хоть и нехотя, признаться себе, что некоторые надежды она на прекрасного комиссара возлагала. Ирония первого взгляда: считаешь себя единственной и неповторимой, думаешь, что тобой заинтересовались, а потом обнаруживаешь, что ты и впрямь одна-одинешенька.

Пейзаж совершенно изменился. Исчезли сторожевые ели, создававшие гармонию порядка. Им на смену пришли деревья с тонкими ветвями и торчащими из земли корнями, переплетенными в судорожном объятии.

– Так и будете молчать? – подхалимским тоном спросил Кляйнерт.