Последняя охота - Жан-Кристоф Гранже (2020)

– В этой истории что-то не сходится.

– Неужели? – съязвил Ньеман.

– Вы считаете, что группа VG создала бригаду на манер зондеркоманды.

– Да.

– Зачем?

– Откуда мне знать? Наверное, для грязной работы.

– Примем за данность, что эта милиция работает на Гейерсбергов. Так зачем им убивать наследников?

– Вот это мы и должны выяснить. Не исключено, что они выполняют чьи-то приказы.

– Чьи именно?

– Например, старика Франца.

– Да он же инвалид-колясочник!

– И что с того?

Никто не согласился с выдвинутой теорией.

– Убийца Юргена и Макса – не обязательно Черный охотник, – сказал Ньеман.

– Да бросьте вы! – Кляйнерт потерял терпение. – Кто, скажите на милость, преследует их? Кто и зачем?

– Связь есть, я уверен.

Ивана – свежий воздух привел ее в чувство – спросила:

– Что насчет браконьеров и бывших уголовников?

– Мои люди работают.

– А с ассоциациями Франца?

– Аналогично…

– Нужно поднять историю компании VG и выяснить, не было ли других… происшествий, подобных истории с Марией.

– Мы бы уже узнали, имей они место.

– Может, и нет. Группа VG могла «похоронить» неприятные факты.

Ивана была не согласна и промолчала, а Кляйнерт, судя по выражению лица, заведомо отметал идею, что на его земле могут «перепрофилировать» старых нацистов, скармливать детей собакам и рубить в лесу головы наследникам.

Они въехали в город, и Ивана сладко поежилась: она уже любила этот город. Его экологичная атмосфера восхищала ее гораздо больше деревьев, лесистых холмов и домов с фахверковыми стенами. Однажды машины будут забыты, вся энергия станет возобновляемой, земля возродится, и каждый землянин уподобится жителям Фрайбурга-им-Брайсгау…

– Что мы имеем по Максу? – спросил Ньеман.

– На месте преступления ничего не нашли. Ждем отчета о вскрытии.

Управление криминальной полиции располагалось в здании светло-коричневого цвета с окнами, напоминающими галуны из позумента. Террасная крыша и скругленные углы делали его похожим на завод тридцатых годов. Тем не менее вид у него был основательный и внушал доверие, как бастион порядка и законности.

В отличие от многих коллег, работающих «на земле», Ивана любила сидеть за компьютером, в безликом кабинете.

Ньеман выключил зажигание и сказал Кляйнерту:

– Скоро полдень. У нас осталось всего несколько часов, чтобы хоть что-нибудь найти.

– Мои ребята уже сутки не уходят домой.

– Ничего, отоспятся, когда приедут коллеги из центра. О мотоциклах тоже ничего нового?

– Сейчас узнаю.

– Супер! – Тон Ньемана подразумевал обратное. Он повернулся к Иване. – Найдем этих треклятых кобелей! Если питомник существует, кто-нибудь должен был о нем слышать. Хоть один ветеринар, да должен был…

Лейтенанта не слишком вдохновило задание, но рёткен – это реальный след, теплый, живой, пахучий. С самого начала ветер расследования им не благоприятствовал, но она постарается найти следы их присутствия.

– А вы чем займетесь? – спросила она, как поступала всякий раз, когда чувствовала себя отодвинутой.

– Я? Займусь генеалогией.

Он высадил коллег из машины, осторожно тронулся с места и поехал – очень медленно, как новорожденная мысль, ищущая путь из глубин мозга на поверхность.

39

На втором этаже Кляйнерт сообщил Иване, что «из соображений удобства» устроит ее в своем кабинете. Она поняла это в том смысле, что комиссар хочет держать ее под рукой, и при других условиях наверняка возмутилась бы подобным недоверием, но вместо этого предалась сладким мечтам.

Да, Кляйнерт женат, но вьется вокруг нее, как девственник вокруг румяной молочницы. Чего он на самом деле хочет? Перепихнуться по-быстрому? Завести платонический роман во время расследования? Или у него случилась «любовь с первого взгляда во Шварцвальдском лесу», как в мыльной опере?