Я не Монте-Кристо - Тала Тоцка (2020)

Да нет, при чем тут магия, все дело в нем, в мужчине, лишь один взгляд которого заставляет кровь быстрее бежать по венам, а от давно забытых ощущений тяжести его разгоряченного тела сами по себе поджимаются пальцы на ногах.

Вот только какая будет реакция Никиты, если Сальма Фон-Россель вдруг снимет повязку? Страх или радость узнавания? Теперь ей отчаянно не хотелось, чтобы он увидел ее такой, увидел эти уродливые шрамы. Впервые в жизни Саломия жалела, что не послушала Вадима и не убрала рубцы хотя бы с лица, потому что единственное, чего она не сможет пережить, такое же брезгливое выражение в глазах Никиты, что каждый раз вспыхивало в глазах Вадима…

* * *

Если у Елагина и были далеко идущие планы, то он всячески их скрывал, по крайней мере, Саломии придраться было ровным счетом не к чему. Вечером он пригласил их с Данькой на ужин в ресторан, где на террасе, расположенной прямо на воде, для них троих был накрыт столик. Никита выглядел абсолютно расслабленным и сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, внимательно слушая трескотню своей «ксерокопии».

У Данила сегодня рот не закрывался. Он то принимался расспрашивать Никиту о завтрашнем погружении, то перескакивал на обещанную экскурсию на гидроплане над островами, потом снова сыпал вопросами, и Саломия поражалась, откуда у Елагина хватает терпения и выдержки объяснять мальчику все тонкости по десятому кругу. Вадим тот уже давно бы поджал губы и сделал Даниэлю замечание, Саломия заступилась бы за сына и… Потому она сейчас здесь с Никитой, а не Вадимом.

Она молча наблюдала за Елагиным и задавалась вопросом, куда подевался Никита, который ее предал? Ни тот, что когда-то укладывал ее на устланную лепестками роз постель, ни этот, что так тепло и ласково смотрит сейчас на ее сына, не могли этого сделать. Но ведь где-то же он прячется? И он должен себя проявить, просто обязан.

Но Никита провел их к бунгало и даже попытки никакой не предпринял остаться с ней наедине. Если бы он планировал скромпрометировать Саломию, уже наверняка постарался бы как-то сблизиться, но ничего подобного не было. Елагин вел себя вежливо и предупредительно, держался на расстоянии и общался в основном с ребенком.

С утра он пришел за Данькой вместе с инструктором по дайвингу и представил того Саломие.

— Ты можешь пока нас нет пойти на пляж, здесь довольно уединенная часть острова, обычно мы сюда селим влюбленные пары, — сказал Никита таким тоном, что она невольно зарделась. Да, именно здесь они тогда застали увлеченную друг другом парочку, потому как сами искали уединенное место…

— Я не загораю, Никита, спасибо, — отказалась Саломия, но когда все ушли, надела поверх купальника белую просторную тунику с длинным рукавом и направилась прогуляться к берегу.

Каково же было ее удивление, когда она увидела огороженную территорию, а стоило подойти ближе, к ней тут же подскочила девушка из гостиничного персонала и заговорила на безупречном русском языке:

— Госпожа Фон-Россель, проходите пожалуйста, Никита Александрович просил предупредить, что вы можете не волноваться, этот пляж полностью в вашем распоряжении, без вашего позволения никто не пройдет на территорию, даже он.

«Надо же, какой самовлюбленный индюк ваш Никита Алесандрович, — так и грозилось соскочить с языка Саломии, — даже он! Его величество Елагин!». Но она промолчала, а потом подумала: «А почему бы и нет?»

Сбросила тунику и вошла в воду. Ее переполняла благодарность к Никите, пусть он даже делал все это из корысти, но ей было так хорошо здесь, на «ее» острове…