Крутой вираж 18+ - Вероника Мелан (2017)

Встрепанные серые чайки горделиво прогуливались неподалеку, смотрели бесстрашно и с любопытством на людей, приближаться не спешили.

Мангал в четыре руки собрали быстро. Поставили на ножки, оградили тонкими стенками, присыпали дно углем; Лайза отправилась к багажнику, чтобы достать сумку-холодильник и кружки, Мак разложил складные стулья: поставил их рядом, покачал – не шатаются ли? – остался доволен результатом.

Вскоре над сложенными домиком поленьями (их она захватила просто так, для костра) потянулся дымок, приземисто пополз над берегом; растопырила ножки газовая печка; засияли, отражая вечерний персиковый свет, поставленные сверху кружки.

А еще через несколько минут ровными рядками, прогревая креветочные бока, лежали над задышавшим жаром мангалом шпажки – приготовление ужина началось.

Мак балдел. Ему нравилось в этом вечере все: хруст гальки под ногами, равномерный шум прибоя, отрывистый птичий говор; нравилось наблюдать, как вьется сложными узорами над объятыми пламенем дровами белесый дым. Нравилось чувствовать стоящий за спиной «Мираж», а впереди – море; нравилось, что его ноги заботливо укрыли пледом, нравилась спутница, которая молча разливала воду в кружки и доставала чайные пакетики.

Он мог бы здесь остаться, мог бы здесь жить: выстроить на берегу шалаш, бросить внутрь надувной матрас и вставать по утрам счастливый, глядя, как занимается над водным простором заря, – просто смотрел бы, просто слушал, просто дышал.

Глупые мысли, наивные.

– А ты, значит, работаешь дизайнером?

К этому моменту Лайза закончила с чаем – синело под кружками пламя горелки, неторопливо закипала вода, – и уселась на соседнее «кресло» – по-другому этот вид раскладных стульев назвать не получалось, слишком хорошие.

– Работала. В смысле, и сейчас работаю… Собираюсь.

– Не понял.

– Я ушла с прежней работы не так давно, хочу начать свое дело.

– Ух ты.

«Свои дела» Мак уважал. Редко кто отваживался выйти из-под начальственного покровительства и пуститься в свободное плавание, ведь занятие это рискованное – самому выбирать курс, самому просчитывать риски, самому быть за все ответственным.

– Хочешь заняться тем же самым?

– Да, буду управлять фирмой по дизайну. Найму ребят, поставлю оборудование, начну принимать заказы от клиентов.

– Не боишься?

– Нет, не боюсь.

Лайза потягивала из пластикового стакана морс и, кажется, действительно не боялась – в ее взгляде не читалось даже беспокойства; Чейзер вновь нехотя восхитился.

– И офис уже подыскала?

– Давно. Жду, пока съедут предыдущие арендаторы.

– Какой-то особенный? Зачем ждать?

– Для меня очень, потому и жду.

Она улыбнулась и потянулась к начинающим шипеть креветкам – прокрутила шпажки, убедилась, что нежные бока не горят. Креветки готовятся быстро – только положил, и уже снимать.

– А кого будешь нанимать, уже знаешь?

– Знаю.

– Уже говорила с ними?

– Нет еще. Поговорю через несколько дней.

– Так эти люди – твои знакомые?

– Пока нет.

– А почему тогда ты уверена, что они оставят прежнее место работы и пойдут к тебе?

– Я предложу им хорошие условия.

К испытываемому Маком восхищению примешалось удивление: как можно быть настолько уверенной в собственных силах? Иногда – каменная женщина, иногда – растерянная девчонка; всегда разная, в зависимости от того, о чем говорит. Но о своем будущем офисе неизменно рассказывает так, будто уже лет двести назад проторила туда дорогу и все просчитала. Не просто все – ВСЕ. Как и в случае с этим вечером; в голове зудела странная мысль о том, что и здесь, в случае с ним, все просчитано. Как? Он не знал, не мог понять.

Уверенная и вместе с тем неуверенная. Улыбчивая и одновременно грустная.

«Странная ты, Лайза, странная».