Крутой вираж 18+ - Вероника Мелан (2017)

Лайза бросила взгляд на привалившиеся друг к другу у ножки стола пакеты – все, она во всеоружии. Ведь не зря она купила такое дорогое и шикарное платье – оно понравится Маку, обязательно понравится, должно. Пусть он зацепится взглядом за его голубую, выделанную под змеиную кожу ткань, пусть обратит внимание, как темно-синий цвет оттеняет ее глаза, пусть нырнет взглядом в ромбовидный вырез над самой грудью – как раз там, где открывается вид на жмущиеся друг к другу в кружевном бюстгальтере полушария.

Нервы снова сдали; Лайза перестала жевать. Пусть этим вечером Мак зацепится взглядом за что угодно – за ее ноги, волосы, глаза, губы, да хоть за задницу, лишь бы последняя потом часами не шла у него из головы, лишь бы ему стало интересно, кто же это такая – таинственная незнакомка, появившаяся на вечеринке у Элли; лишь бы ему захотелось, увидев ниточку, распутать весь спутанный клубок по имени Лайза Дайкин.

А она будет терпелива – переживет то, что придется приходить и уходить, перетерпит вынужденные разлуки, будет приближаться осторожно и неторопливо, лишь бы только вперед, не назад…

Потому что единственное, что может надломить ее этим вечером, – это равнодушие зеленовато-коричневых глаз. Пустота. Полное безразличие.

«Все будет хорошо, все обязательно будет хорошо», – убеждала она себя. Через минуту пустая сковородка была отодвинута на противоположную сторону стола; Лайза притянула к себе стакан с недопитым соком.

Не верится, что сегодня она увидит его, будет сидеть с ним за одним столом, говорить с ним.

Кажется, с тех пор, как она в последний раз имела возможность любоваться Чейзером с расстояния вытянутой руки, прошла целая вечность.

Спустя десять минут, расплатившись и подхватив с пола объемные пакеты, темноволосая посетительница покинула кафе. А еще через два часа – прихорошившись, переодевшись и причесавшись, – она совершила удивительное открытие: этим утром ей было легче уйти с работы, чем протянуть трясущуюся руку и заставить себя надавить на выпуклую, встроенную справа от резной двери кнопку звонка. Увидев припаркованный перед домом Рена ряд из дорогих автомобилей, она оробела.

* * *

Если так пойдет дальше, ей на всю оставшуюся жизнь защемит лицевой нерв, и она останется кривая и определенно косая.

Не смотреть. Не смотреть. НЕ СМОТРЕТЬ.

Все, чем Лайза занималась последние несколько минут, – это заставляла собственные глаза не скашиваться в сторону – туда, где напротив и чуть левее сидел за столом Мак Аллертон. Это было непростое испытание для ее нервной системы.

О, как же тяжело! Она чувствовала его платьем, кожей, голыми руками, кружевными трусиками и, кажется, даже кончиками волос. Так близко и так далеко. А ее глаза, как камеры с мигающей в них красной лампочкой «Запись включена», желали сфокусироваться лишь на одном-единственном объекте – одетом в темную футболку и черные джинсы темноволосом мужчине.

Боги, как, спрашивается, представитель мужского пола может выглядеть настолько сексуально не в пиджаке и брюках, не в белой накрахмаленной рубашке, не по пояс голый или же в одних трусах, а в обычной футболке?! Куске ткани безо всякого рисунка, натянутой на голое тело!

Ей хотелось видеть все: как он держит вилку, как касается салфеткой губ – этих чертовых губ, при виде которых у нее сводило не только живот, но и разум. Глаза-камеры хотели записать – навсегда отложить в памяти и сохранить – каждую деталь: усмешку, возникающие при ее появлении в уголках глаз морщинки, поворот головы, линию шеи. Заснять широкий разворот плеч, скользнуть по накачанным бицепсам, прошествовать по груди, пересчитать на подбородке щетинки.