Осторожно коснувшись пальцами его плеча, ощутила касание волос, на ощупь похожих на гладкий шёлк.

Медленно, осторожно Андриас накрыл её руку своей ладонью, прижимая к груди. Ирина чувствовала, как сильно бьётся его сердце, будто зажатая в ладони птичка. Она склонилась и коснулась губами его щеки. Так легко, что это трудно было назвать поцелуем.

Андриас повернул голову и их лица оказались рядом.

Он смотрел Ирине в глаза, будто лаская взглядом. Будто прося, умоляя о продолжении. И не оставалось ничего другого, как выполнить эту просьбу. Ирина наклонилась ниже, сокращая дистанцию между ними. Она первая поцеловала его губы, ощущая их жар.

Дракон прижимал её к себе сильнее, с жадностью зверя, каким он, по-сути и был.

Андриас целовал её так, словно хотел проглотить. В ответ тело Ирины словно начало пульсировать от избытка крови и жара.

Она не противилась, когда поняла, что он пытается освободить её от одежды, касаясь так осторожно, как только можно. Пальцы его скользили в раскрывшееся платье, кружа по гладкой девичьей коже, вызывая легкую дрожь удовольствия.

— Я не хочу на тебя набрасываться как дикий зверь, но, боюсь, что в том состоянии, в каком я сейчас, быть ласковым не получится… Ты уверена, что хочешь этого так же, как хочу этого я?

Она покачала головой. Волосы колыхнулись вокруг лица тёмными волнами.

Дракон смотрел на неё с такой нежностью, что отчего-то начало щемить в груди.

— Я хочу этого давно, — тихо, на грани слышимости, почти шептал он. — С тех пор, как впервые услышал твой голос. Ты — это то, что мне необходимо. Ты нужна мне. Я хочу тебя больше всего на свете. Ты позволишь мне это сделать?

— Да.

— Прости, если не буду так нежен, как нам обоим бы того хотелось.

С этими словами он одним резким движением сдёрнул плащ с её плеч и бросил на тёмные плиты, толкая её на спину почти грубо.

Он так быстро освободился от одежды сам, что Ирина заподозрила применение магии.

Снизу-вверх она смотрела на его широкие плечи, рельефную грудь, на которую проливался водопад светлых волос, узкую талию, неширокие бёдра и чувствовала, как в голове поднимается туман незнакомого горячего безумия. Ирина боялась потеряться в нём так же, как однажды уже потерялась в другом ледяном тумане, так и не сумев отыскать путь домой. А потом пришла мысль, что уже всё равно.

Без особых предварительных приготовлений он вошёл в неё, впихиваясь через зажатое тело, проталкиваясь с силой.

Ирина дала на это разрешение, она хотела этого, но всё равно ахнула от боли.

— Прости… но в первый раз редко бывает иначе, — ласково проговорил Андриас.

— Я знаю, — с придыханием отозвалась Ирина.

— Я могу остановиться?

— Не останавливайся. Я хочу, чтобы ты продолжил — хочу быть с тобой.

Он отступил, как волна с тем, чтобы вернуться.

Сначала эти волны были медленными и тугими, но с каждым разом эти приливы, бьющиеся внутри тела Ирины, поднимались всё выше, пока она не открылось ему, податливая и влажная.

И вот тогда Дракон отпустил свой свирепый голод на волю.

Он вбивался в её тело так сильно, как мог; двигаясь в ней, сквозь неё, плоть в плоть, резко и быстро, заставляя плясать на тонкой грани между болью и наслаждением.

Словно со стороны слышала Ирина собственные стоны.

В её лоне будто рос плотный бутон наслаждения, распуская тёплые щекочущие лепестки; растекаясь по коже тысячью лёгких перышек, заставляя терять контроль, извиваться в его руках. От неё уже ничего не зависело. Она не могла ни двинуться, ни остановиться, не остановить его.

В то мгновение она поняла, что значит принадлежать не себе, а кому-то другому, утратить контроль и чувствовать себя в этом состоянии счастливой.

Мир превратился в дыхание и ритм, а её словно бы и не стало.