Трое - Алайна Салах (2020)

Первым сигналом к моему пробуждению становится запах: постельное белье Саши пахнет по-другому, не как у Мирона. В нашей квартире была целая батарея средств для стирки: экологичные порошки, капсулы и множество кондиционеров, каждый аромат которого был любовно отобран мной. Второй сигнал к тому, чтобы сон окончательно меня покинул: спине холодно, а значит Мирон меня не обнимает. Утренняя безысходность, к которой я себя так старательно готовила с вечера, заливает меня по глаза. Я жмурюсь, давая себе короткую передышку, прежде чем вновь заставлять себя жить. Осторожно сажусь, подтягиваю колени к груди и смотрю на пол, где, накрывшись флисовым пледом, спит Саша. Такого не должно повториться: уже сегодня мне нужно подыскать новое место для ночевой. Видимо, все же придется звонить маме.

Стараясь не шуметь, я слезаю с кровати и на цыпочках иду в туалет. Запираю дверь и разглядываю свое отражение в зеркале. Выгляжу откровенно плохо, но сейчас это кажется правильным. Включаю воду, чтобы умыться и понимаю, что у меня нет ни зубной щетки, ни крема. Все они остались в той, когда-то нашей квартире. Выдавливаю пасту на кончик пальца, размазываю ее по зубам. Плитка под ногами холодит ступни и вновь меня пробирает озноб.

Принимать душ в чужой квартире я не решаюсь и ограничиваюсь частичной помывкой в раковине. Натягиваю футболку и слышу доносящийся из-за двери шум. Встал Саша.

— Доброе утро, — я захожу на кухню и, глубже заложив руки в карманы спортивных шаровар, встречаю взгляд Саши. — Извини, что по моей вине тебе пришлось спать на полу. Сегодня меня здесь не будет.

— Доброе, — Саша приглаживает растрепанные от сна волосы и быстро меня оглядывает. — Ты можешь оставаться у меня столько, сколько будет нужно, Тати. И по поводу моего комфорта не волнуйся — я в любой момент могу съездить в Икею и купить раскладушку.

Я опускаюсь на стул и наблюдаю, как Саша моет в раковине яйца и ставит сковороду на огонь. Чего я сижу? Надо по-крайней мере приготовить завтрак в благодарность.

— Саш, давай я…

— Не волнуйся, яичницу я не испорчу, — шутливо отмахивается он. — Ты ешь глазунью?

У меня по-прежнему нет аппетита и лишь инстинкт самосохранения велит мне не отказываться.

— Глазунья отлично. Если ты покажешь мне, где заварочный чайник, я могу сделать чай.

— У меня только пакетики, — свободной рукой Саша открывает верхний ящик и передает мне зеленую картонную упаковку. — Вода сейчас вскипит.

Завтракаем мы молча. Думаю, каждый из нас ощущает неловкость. Одно дело говорить «привет», встречая друг друга в университетских коридорах, и совсем иное — в одно прекрасное утро очутиться на кухне за одним столом.

— Я серьезно, Тати. Ситуация у тебя явно не радужная, если из всех знакомых ты выбрала меня. Оставайся сколько угодно. Днем я работаю, часто где-нибудь в кафе, так что у тебя будет время побыть одной. Со спальным местом вопрос решим.

Мое первое желание — поблагодарить и отказаться, и лишь опасение того, что к вечеру мне вновь будет негде ночевать, заставляет меня смолчать. Мне нужно созвониться с мамой, каких бы трудов мне это не стоило. Если я решу остаться в Москве, мне понадобятся деньги. Хотя они в любом случае мне понадобятся, даже если я захочу вернуться в Самару.

Мысли вновь сбиваются протестом. Я представляю наш разговор, взволнованный голос мамы, допытывающийся, в чем причина нашего разрыва с Мироном, тогда как я сама еще не способна объять умом это слово. Разрыв. Мы с ним больше не вместе. Я люблю его, но нас больше нет.

— Спасибо за завтрак, — я поднимаюсь со стула и несу тарелку в раковину. — Если ты не против… Я немного еще побуду у тебя… здесь или в гостиной. Хочу посмотреть цены на жилье и вакансии.

— Я же сказал, все в порядке, — Саша тоже встает, берет тряпку и смахивает со стола крошки. — Мне нужно в Калужское шоссе смотаться, часа четыре это займет, так что располагайся как тебе удобно.