За мгновения до... - Виктория Мальцева (2020)

— Ева! Я с тобой, Ева! Всё хорошо, не бойся, Ева, не бойся! Я здесь, теперь тебе ничто не угрожает, я буду рядом, всегда рядом!

Его губы на моих щеках, висках, ладони сжимают голову, удерживая в самой удобной позиции для поцелуя в губы.

Кристиан не из тех, кто играет в игры, не из тех. Эмоции и переживания отпустили на волю его чувства, те самые, которые он никогда и не пытался скрывать. Но это ведь почти невозможно, когда тебе только восемнадцать лет, и ты если живёшь, то на полную катушку, если любишь, то так, чтобы сердце настежь, чтобы целиком и без остатка, чтобы каждой клеткой принадлежать и каждой мыслью владеть.

Дамиен ударил его настолько сильно, что от звука этого удара моя душа замерла. Я знала, что мой сводный брат способен на безумства, знала всегда. Даже в детстве, когда мы так отчаянно воевали, и мои ответы никогда не заставляли себя ждать, я боялась его. Всегда ощущала во рту привкус фатальной черты, до которой я так часто дотрагивалась, но никогда не переступала, зная наверняка, что за этим последует.

«Дамиен может убить, если потребуется» — так сказала однажды она, его «серьёзное».

В тот страшный февральский вечер, леденящий своей обречённой неизбежностью, я видела, как Дамиен убивает: жестоко, одержимо, неумолимо.

— Думай, думай, думай! — внушаю себе.

И решение приходит, пусть не так быстро, но всё же:

— Мелания! Дамиен убивает твоего брата! — ору в трубку своего телефона.

— Где вы?

— В направлении Сюрейского моста, буквально в минуте от клуба! — уже почти рыдаю.

В такие моменты не важно, откуда придёт помощь, главное, чтобы вовремя. Личные счёты стираются в пыль, когда на кону жизнь таких важных для тебя людей.

Ребята появились быстро, но мне это короткое время показалось вечностью. Дамиена буквально отдирали от избитого Криса. И пока я боролась с собственной истерикой и шоком, Мелания вызвала врачей и взялась за меня:

— Говори полиции, что ничего не видела. Ничего не знаешь! Нашла избитого Криса и позвонила мне! Ясно?

— Ясно… — киваю.

И спустя время добавляю:

— Я не умею врать. Совсем!

— Да неужели! — бросает мне почти презрительный взгляд. — Значит, самое время научиться! Иначе не увидишь своего Дамиена много-много лет, пока он будет отрабатывать содеянное в колонии!

Мне показалось, она заплевала меня слюной, пока шипела свои наставления, но сознание чётко выделило главное: «своего» Дамиена.

— Окей! — соглашаюсь. — Скажу, что ничего не видела.

Но Мелания уже вытирает кровь с разбитых губ Дамиена.

— Как же ты так, Дам? Как же ты так, а? — причитает.

А Дамиен будто в трансе: похоже, осознание того, что он сделал с её братом и своим другом, наконец, придавило его.

Пришедший в себя в госпитале Кристиан сообщил полиции, что не знает парней, избивших его, не видел их лиц и почти ничего не помнит о случившемся. Кроме серьёзного сотрясения мозга, ссадин, синяков, ушибов и сломанных рёбер у него не оказалось угрожающих жизни повреждений.

Когда спустя сутки я пришла навестить его и попросить прощения, Крис смотрел на меня не так, как раньше.

— Зачем ты соврал, что не помнишь, кто тебя бил? — спрашиваю почти шёпотом.

— А что бы это изменило?

— А что ты хочешь изменить?

— Ему не место в тюрьме, — отрезает.

Кристиан внимательно смотрит в мои глаза:

— Дамиен сказал не приближаться к тебе, предупредил всех, что ты — ЕГО девочка, — заявляет ледяным тоном.

Затем отворачивается к окну:

— Я переступил черту. Нарушил негласные мужские законы.

— Вы же люди, а не звери, чтобы решать свои споры таким чудовищным способом, Кристиан!

— Мужчины всегда становятся зверьём, когда дело касается любимой женщины, Ева!

— Ты думаешь… — не могу закончить вопрос. Смелости не хватает.

— Не знаю! — отвечает, глядя в небо.