Не ищи меня - Джесс Райдер (2019)

– Пожалуйста, прекрати, – бросила я с раздражением, проводя по волосам расческой.

От беспокойства под глазами набухли мешки, я выглядела кошмарно. На мои обычные косметические процедуры не было времени, но я не могла выйти из комнаты без губной помады.

– Интересно, что нам дадут на завтрак? – спросила я хмурое отражение Эмили в зеркале над туалетным столиком. – Любишь сосиски? Там обязательно будут сосиски. М-м-м, вкуснотища.

При мысли о дешевой оранжевой сосиске в пластиковой оболочке меня затошнило, но я продолжила жизнерадостно щебетать, перечисляя все блюда на завтрак, какие только могла вспомнить. При упоминании о каше глаза Эмили на мгновение вспыхнули. «Может быть, это то, чем ее кормили дома», – подумала я, бросая губную помаду в сумку. Я надеялась, что на шведском столе будет каша.

Несколько минут мы сражались из-за ее прозрачных пластиковых сланцев. Похоже, Эмили не нравилось носить их без носков, но Наташа не положила носки в сумку, а остальные вещи должен был привезти Ники. Я закусила губу. Какого черта он там делает? Мы уже должны были быть на пути в Лондон. Он мне нужен!

К счастью, в столовой было практически пусто, если не считать парочки мужчин в костюмах, выглядевших как менеджеры по продажам и полностью погруженных в свои телефоны. И там действительно была каша, которую можно было наложить из посудины, похожей на супницу. К несчастью, она застыла и стала такой твердой, что никакое количество молока не могло ее разбавить.

Эмили плотно сжала губы, когда я поднесла к ним ложку. Бесполезно было пытаться открыть ей рот, поэтому я дала ей кусок своего круассана с миндалем. Ее платье мгновенно покрылось жирными пятнами, подбородок заблестел от глазури. Она явно сочла миндальные хлопья несъедобными, потому что с серьезным видом отковыривала их и бросала на пол. Я надеялась, у нее нет аллергии на орехи. Ники ничего такого не упоминал, но всегда лучше перестраховаться. Последнее, что мне сейчас нужно было, – это ребенок с анафилактическим шоком.

– Сиди здесь, солнышко, а мамочка сходит налить себе еще кофе, – сказала я, оторвала еще один кусок круассана и положила на столик высокого детского стульчика, надеясь ее отвлечь. Затем попятилась к кофемашине и нажала кнопку для американо.

Пока горячая вода медленно цедилась в чашку, я бодро помахала Эмили. Та прожгла меня сердитым взглядом и не помахала в ответ. Я надеялась, что никто этого не заметил. Появляться на людях было рискованно, но ей нужно было есть. Мы не могли весь день просидеть в номере. Если я не забронирую вторую ночь, нам придется выписаться до одиннадцати. То есть через три часа. Что же нам делать?

После завтрака я отвела Эмили обратно в комнату и попыталась привести ее в порядок. Новое платье было уже заляпано, а больше надеть было нечего. Я сняла с нее сланцы и дала побродить по номеру, исследовать ванную, залезть под туалетный столик. Сама я забралась с ногами на кровать, пытаясь решить, что делать. Мы с Ники договорились не звонить друг другу, но… Я набрала его номер, но сразу же включилась голосовая почта, и я не стала оставлять сообщение. Решусь ли я позвонить на стационарный телефон в доме? Я отыскала в сумке детали бронирования и набрала номер. Прозвучало несколько десятков длинных гудков, прежде чем я наконец повесила трубку. В доме Ники явно не было. А это значило, что он, скорее всего, в пути.

– Смотли!

Эмили держала шнур, который только что отсоединила от телевизора.

– Господи боже, ты же убьешь себя током! – заорала я, и она разревелась.

* * *

Мы оставались в номере до половины одиннадцатого, когда к нам пришли с ресепшена, чтобы выгнать. Я уложила вещи, оплатила счет наличными и вынесла Эмили на парковку. Усаживая ее в детское кресло – с боем, естественно, – я приняла решение. Я больше не могла вынести ожидания, я должна была вернуться в Ред Хау и узнать, что происходит.