Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

– Мы понятия не имеем, кто она такая. Щен, хрен, бушмен. Росомаха. Хотя мы абсолютно уверены, что это девочка, – сказал Жан Ги.

Они занесли еду в кухню.

– Что ж, прогресс, а не совершенство, – сказал Антон, и Жан Ги, собиравшийся включить духовку, на секунду замер.

Распаковывая обед, Антон огляделся вокруг; отметил видавшую виды столешницу для разделки мяса, открытые полки с тарелками и бокалами.

В дальнем конце кухни у окна, выходившего на деревенский луг, два кресла по сторонам дровяной печи. Книги, журналы, газеты на приставном столике. Никакого беспорядка, но и чрезмерной образцовости нет.

Комната была уютная, спокойная. Как и гостиная, через которую они прошли.

Бовуар, подбросив полешко в печку, чтобы снова заплясал огонек, присоединился к Антону.

– Вы только что произнесли фразу, – сказал Бовуар, вытаскивая салфетки и стараясь не наступить на Грейси, все еще вертящуюся под ногами.

– Правда?

Антон следовал за ним вокруг соснового стола и изящно складывал салфетки.

– Прогресс, а не совершенство.[43] Я с этим согласен. – Он остановился и посмотрел на Антона. – Вы не друг Билла?

– Я про вас то же самое подумал, – с улыбкой сказал Антон. – Горячий шоколад в бистро? Когда все вокруг пьют вино или виски. Шесть лет трезвости. А вы?

– Два года и три месяца.

– Молодцом. Пьянство?

– И наркотики, – сказал Бовуар. – Болеутоляющее.

Он говорил об этом только с другими членами общества или с близкими. Например, с Анни и Гамашами.

Слова «друг Билла» были чем-то вроде пароля. Для членов Общества анонимных алкоголиков. И этот Антон явно состоял в обществе. Жан Ги словно неожиданно встретил своего соплеменника.

Они стояли на теплой кухне, ледяной дождь лупил в окна, а они думали, что хотя ничего не знают друг о друге, но в то же время знают друг друга лучше, чем почти всех в этом мире.

– У меня тоже была проблема с наркотиками, – сказал Антон. – Фармацевтическими. Они меня чуть на тот свет не отправили. Я одной ногой стоял в могиле, а другой – на банановой кожуре, как говорят. Лечился, сумел избавиться от наркозависимости, но начал пить. Казалось, что это разумное решение.

Жан Ги рассмеялся. Поведение абсолютно логично для наркомана.

– Наконец и от этого избавился, – сказал Антон, ставя кастрюльку в духовку, чтобы не остыла.

– Есть минутка? – спросил Бовуар, показывая на кресла у печки.

Одна из проблем при ведении следствия состояла в том, что ты вдали от кураторов и не участвуешь во встречах. А потому было полезно поговорить с другим членом общества. С человеком, которому знакома эта территория.

– Ты когда начал? – спросил Бовуар, усевшись. Он посадил Грейси к себе на колени и завернул в свой свитер, чтобы ей было теплее.

– Употреблять? Немного в школе, но из берегов вышел в университете. Не уверен, что высшее образование для меня, а наркота только ускорила неизбежное.

– Выгнали?

– Не успели – сам ушел. – Антон покачал головой. – Знаешь, некоторые ребята справлялись, а для некоторых вроде меня это как взрывчатку в кровь закачать.

– А продажей занимался? – спросил Бовуар.

Антон поднес руку ко рту и, грызя ноготь, уставился на Бовуара.

– Не бойся, я тебя не арестую, – улыбнулся Жан Ги. – К тому же дело давнее.

– Не такое уж и давнее, – возразил Антон, потом улыбнулся. – Да, продавал, но не так чтобы много. В конечном счете я сам стал все использовать. Большая ошибка. Просто вразнос пошел. – Антон покачал головой при этом воспоминании. – Мой уход из университета – еще мелочь. Ты знаешь, что делает поставщик с дилером, который стал наркоманом?

– Видел.

– И я тоже. Вот поэтому-то я и ушел из университета. Убежал и спрятался. Зарылся как в песок и голову в задницу засунул. Надеялся, никто меня не найдет.

– И как же тебе удалось вылечиться?

– Семья отправила на лечение. У них сил больше не было терпеть.