Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

– Она мне об этом иносказательно поведала, – призналась Мирна.

Все недоверчиво посмотрели на нее, поскольку Рут не была замечена в подобных тонкостях.

Я молилась, чтобы быть доброй и сильной,

за хлеб мой насущный и за искупление

грехов моего детства, груза первородного

и вины неизбывной старое наследство.

– Это стихи Рут? – спросила Рейн-Мари, когда Мирна закончила цитировать. – Что-то новенькое.

– Неопубликованные, – пояснила Мирна. – Я прочла это в одной из ее тетрадей, когда…

И опять они уставились на нее.

– Когда что? – спросила Клара. – Когда ты рыскала у нее в доме?

– Хуже, – призналась Мирна. – Я каждую среду прихожу убирать в ее доме.

Это вызвало взрыв смеха, который постепенно сошел на нет, когда они увидели лицо Мирны. Оно выражало смущение и неловкость.

– Постой, – сказала Клара. – Ты говоришь правду? Ты каждую неделю ходишь к ней…

– Вообще-то, каждую вторую неделю.

– И делаешь уборку?

– Она старая одинокая женщина и нуждается в помощи, – сказала Мирна. – Мы тоже будем такими когда-нибудь.

– Да, но знаешь что? – сказала Клара. – Рут и тогда все еще будет жить. Она несокрушима. Я знаю. Пробовала. Она нас всех похоронит.

– Но это настоящий прорыв, верно? – спросила Рейн-Мари. – Даже для такой прыткой дамы, как ты, ma belle. Как тебе удалось от этих прекрасных поэтических строчек прийти к «сухому закону»?

– Я спросила у нее об этом стихотворении. О его значении для нее. Это было года два назад…

– И давно ты этим занимаешься? – спросила Клара, удивленная и обиженная тем, что подруга не сказала ей раньше. Внезапно ее осенило. – Что ты натворила?

– Ты о чем?

– Наверное, ты совершила что-то ужасное в этой жизни или в прошлой, и тебе пришлось надеть такую власяницу.

– Нет, я не грешница. Мне кажется, в прошлой жизни я была святой. – Она уставилась вдаль с блаженным выражением на лице. – Святая Мирна…

– На Эклерах, – добавила Клара.

– А я бы пошла в такую церковь, – заявила Рейн-Мари.

– Так вы разговаривали? – Изабель вернула их на грешную землю. Хотя она и была согласна с Рейн-Мари.

– Странно, но именно об этом мы и говорили с Рут. О церкви. Она сказала, что ребенком ходила в Святого Томаса и молилась, чтобы стать нормальной. Чтобы не быть белой вороной.

– Иногда чудеса случаются, – заметила Клара.

Арман вспомнил признание Рут, сделанное прошлым вечером.

О льде. О двоюродном брате.

О старом наследстве неизбывной вины.

– Церковный староста стал опекать ее, рассказал ей об истории церкви, – продолжала Мирна.

– Так она и узнала про «сухой закон», – догадалась Изабель. – Вообще-то, я думала, что она из числа бутлегеров.

Мирна рассмеялась.

– Я хотела бы узнать побольше, – сказала Рейн-Мари. – Для исторического общества. Вряд ли это первая церковь у границы, использовавшаяся для таких целей. Храм – излюбленный перевалочный пункт у бутлегеров.

– И безопасное место, – добавила Клара. – Кто станет совершать налет на дом Бога?

– Мы думаем об этих днях так, будто в них было что-то романтическое, – сказала Рейн-Мари. – Подпольные бары и кистонские копы.[41] Но то были жестокие времена. Тогда зарабатывались состояния. Однако это удавалось только самым большим негодяям. Может быть, «сухой закон» и не создал мафию, но он способствовал ее укреплению и приходу к власти.

Гамаш слушал, осознавая ее правоту. Контрабанда наркотиков была сродни своему крестному отцу – бутлегерству, процветавшему сто лет назад.

– Ты интересовалась историей Святого Томаса, – сказал он. – Но ты нашла что-нибудь, что подтверждало бы слова Рут?

– Вряд ли церковь вела счет ящикам со спиртным, которые проходили через ее цокольное помещение, – ответила Рейн-Мари.

– Верно, – кивнул Гамаш и погрузился в размышления.