Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

– Мы не могли отправить кобрадора к дому Руиса, – продолжил Матео. – Тот, вероятно, просто пристрелил бы его, решив, что кобрадор пришел по его душу, и Антон подумал бы то же самое. Нам требовалось какое-то другое место.

– Потом семья переехала обратно в Испанию, и нам стало казаться, что наш план разваливается, – сказала Леа. – Но тут Антон устроился в это бистро мойщиком посуды. До этого мы несколько раз приезжали в Три Сосны, встречались здесь. Место казалось идеально подходящим. Да и вы тут были.

– Я? – переспросил Гамаш.

– Мы должны были быть уверены, что с кобрадором ничего не случится, – пояснил Матео. – Что никто на него не нападет.

– Мы знали, что вы этого не допустите, – произнесла Леа.

– Вы манипулировали мной? – уточнил Гамаш.

– Мы верили в вас, – возразила Леа. – Верили, что вы будете стоять на стороне закона, даже если ситуация будет неприятна вам лично.

Гамаш сделал глубокий, протяжный вдох. Опять манипуляции. Впрочем, это не столько раздражало его, сколько снимало груз с плеч. Проливало свет на истинный характер Леа Ру, на ее способность дергать за ниточки.

Она проделала немалый путь от молодого политика и закона Эдуарда.

– Жаклин получила работу в пекарне, и теперь наш план был готов к реализации.

– В чем же состоял ваш план? – спросила Лакост.

– План был прост, – ответила Леа. – Появится кобрадор и до смерти напугает Антона.

– А потом? – спросила Лакост. – Или это все? Только напугать?

Матео хотел было ответить, но закрыл рот и посмотрел на Леа, на Патрика и, наконец, на Жаклин.

Их явно смутил этот вопрос, и Изабель подумала, что ей известна причина.

То, что началось как попытка заставить виновного принести извинения, превратилось в нечто совсем иное.

Как часто что-то начинается из самых благородных побуждений, но потом искажается, извращается, начинает жить собственной жизнью. Превращается в существо в черной накидке.

В труп, лежащий в кладовке.

– Это было весной, – сказала Леа. – Мы собирались провести нашу ежегодную встречу летом, и все шло идеально. Вот только…

– Дневной свет, – закончил фразу Матео.

Услышав это, Гамаш тихонько закряхтел.

Дневной свет.

В этих двух словах крылся ответ на многие вопросы.

Почему встречу друзей перенесли на конец октября. И как кобрадору удавалось простоять на лугу весь день.

А ответ состоял в том, что это ему удавалось благодаря короткому дню.

Летом солнце долго не заходит. И жара стоит безжалостная, невыносимая. Никто не может простоять в таких условиях целый день.

Но в конце октября – начале ноября дни короче и прохладнее.

С наступлением темноты кобрадор мог уходить.

Дневной свет. Все очень просто.

Как и большинство преступлений. А они теперь как раз подходили к преступлению.

– Мирна говорит, что рассказывала вам про церковь и «сухой закон», – напомнил Бовуар, обращаясь к Леа, которая кивнула ему в ответ.

– Да. В самый первый мой приезд. Еще до начала наших общих встреч. Она даже показала мне маленькую комнату – кладовку. Я вспомнила об этом, когда мы начали строить планы.

– Там и прятался кобрадор, – сказала Лакост. – Кто он? Вы наняли какого-то человека? И что с ним сталось?

Ее вопрос снова вызвал замешательство.

Леа посмотрела на Жаклин:

– Вы им не говорили?

– Я им сказала, что за кобрадора несу ответственность я. Это мои дела.

– И вы думали, они не догадаются? – спросил Матео.

– О чем не догадаемся? – спросила Лакост. – Где кобрадор?

– Вы на него смотрите.

Полицейские уставились на Матео. Который показал на Патрика. Потом на Леа. Потом на себя.

– Мы все представляли кобрадора, – сказал он.

Гамаш закрыл глаза и на миг опустил голову.

Так же как и на острове больных, проклятых и обездоленных, кобрадор в Трех Соснах не был одним человеком. Он был идеей. Сообществом совести.