Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

– Ты молишься за Сатану? – снова спросила Мирна, которая никак не могла бросить эту тему и молча молила Армана о помощи.

Но он лишь пожал плечами, словно говоря: «Она вся ваша».

– Дурья башка, – пробормотала Мирна.

И тут ей кое-что пришло в голову.

– Ты молишься за него? Или ему?

– За него. За него. За него. Господи, и они еще говорят, что деменция у меня. Он был лучшим другом Михаила. Пока не попал в беду.

– А под бедой ты имеешь в виду войну в небесах, когда Люцифер пытался сбросить Бога? – спросила Мирна.

– А, так ты знаешь эту историю?

– Да, тут показывали фильм недели.

– Что ж, никто из нас не идеален, – согласилась Рут. – Мы все совершаем ошибки.

– Эта ошибка кажется крупнее всех остальных, – заметила Мирна. – Если учесть к тому же, что Люцифер не считал себя в чем-то виноватым.

– И это основание, чтобы его не прощать? – спросила Рут. Судя по всему, она была искренне озабочена данным вопросом. Даже на минуту забыла о себе. – Михаил говорит, что Люцифер был из них самым красивым, самым ярким. Его называли Сын Утра. Он был светоносным.

Рут обвела взглядом деревенские дома, сады, лес. Легкую дымку и пробивающееся сквозь нее солнце.

– Глупый, глупый ангел, – пробормотала она и повернулась к своим спутникам. – Обычно совесть принято считать хорошей вещью, но позвольте спросить: сколько страшных преступлений совершено во имя совести? Совесть – прекрасное извинение для ужасающих действий.

– Тебе это сказал твой друг Люцифер? – спросила Мирна.

– Нет, мне это сказал архангел Михаил, а потом попросил молиться за самого великого из всех грешников.

– У которого не было совести, – указала Мирна.

– Или она была покорежена. Совесть не обязательно хорошая вещь. Сколько геев избито, сколько женских клиник, где делали аборты, было разгромлено, сколько негров подверглось линчеванию, сколько евреев было убито людьми, которые слушали голос своей совести?

– И вы думаете, именно это у нас и происходит? – спросил Арман. – Пропала, заблудилась совесть?

– Откуда мне знать? Я сумасшедшая старуха, которая молится за Сатану и держит в доме утку. Слушать меня может только чокнутый, верно? Идем, Роза, пора завтракать.

И они вдвоем похромали вразвалочку к дому Гамаша.

– Совесть руководит нашими действиями! – крикнула ей вслед Мирна. – Чтобы мы поступали правильно. Чтобы были смелыми. Бескорыстными и отважными. Чтобы противостояли тиранам, чего бы это ни стоило.

Рут остановилась и повернулась, чтобы взглянуть на них.

– Ты бы еще сказала, что она светоносная. – Она остановилась на ступеньках веранды. Впилась в них взглядом. – Иногда все не так хорошо.

Глава двенадцатая

Когда Совесть ушла, старший суперинтендант Гамаш почувствовал, что может без опасений вернуться в Монреаль, к своим обязанностям. Он проехал сквозь ноябрьский туман, стлавшийся над землей, и провел день за делами, наверстывая упущенное. Накопилось много бумажной работы, встречи были отложены до того времени, когда кобрадор покинет Три Сосны.

Гамаш пообедал в бистро в Старом Монреале с новым главой отдела по расследованию особо тяжких преступлений. За «дежурным» супом и сэндвичами, приготовленными на живом огне, они обсудили проблемы организованной преступности, картелей, наркотиков, отмывания денег, угроз терроризма, мотоциклетных банд.

Все эти проблемы только усугублялись.

Гамаш отодвинул в сторону свой сэндвич и заказал эспрессо, пока суперинтендант Туссен расправлялась с приготовленным на живом огне cubain.[26]

– Нам нужно больше ресурсов, patron, – сказала она.

– Non. Нам нужно эффективнее использовать имеющиеся у нас средства.

– Мы делаем все, что в наших силах, – возразила Туссен, подавшись над столом к старшему суперинтенданту. – Но мы на пределе.

– Вы недавно на этом посту…

– Я проработала в отделе пятнадцать лет.