Жестокие слова - Луиза Пенни (2015)

Гамаш чокнулся своим бокалом с белым вином с бокалом инспектора, потом подцепил на вилку сочный кусок омара. Он ел, вспоминая свои первые минуты в хижине Отшельника. И то мгновение, когда он понял, что перед ним — сокровища. Причем эти сокровища имели свое назначение, будь то практическое или духовное, как книги или скрипка.

Но была одна вещь. Одна вещь, у которой вроде бы не было назначения.

Гамаш медленно положил вилку и посмотрел куда-то за спину Бовуара. Через несколько секунд инспектор тоже положил вилку и оглянулся. Там ничего не было — только пустой зал.

— Что такое?

Гамаш поднял палец, призывая к тишине. Затем он залез в нагрудный карман, вытащил авторучку и блокнот и быстро написал что-то, словно боялся, что мысль ускользнет от него. Бовуар напряг глаза, пытаясь прочесть, что там написал Гамаш. Удивился, когда разобрал.

В блокноте появилась строка с алфавитом.

Бовуар молча следил, как его шеф пишет строку ниже алфавита. Его глаза распахнулись от удивления. Он удивлялся собственной глупости. Как он мог не заметить столь очевидного?

Под строкой алфавита старший инспектор Гамаш написал слово ШЕСТНАДЦАТЬ.

— Номер над дверью хижины, — прошептал Бовуар, словно тоже боялся спугнуть эту важную улику.

— Какие там были буквы? — быстро спросил Гамаш.

Ему было невтерпеж получить результат.

Бовуар порылся в своем кармане и тоже вытащил блокнот.

— ИРБЬЯГГР под скульптурой с людьми на берегу. А на скульптуре с парусником — НЭШЬШ.

Он стал наблюдать за попыткой Гамаша расшифровать послание Отшельника.

А, Б, В, Г, Д, Е, Ё, Ж, З, И, Й, К, Л, М, Н, О, П, Р, С, Т, У, Ф, Х, Ц, Ч, Ш, Щ, Ъ, Ы, Ь, Э, Ю, Я

Ш, Е, С, Т, Н, А, Д, Ц, А, Т, Ь, А, Б, В, Г, Д, Е, Ё, Ж, З, И, Й, К, Л, М, Н, О, П, Р, С, Т, У, Ф

Гамаш читал буквы, находя их одну за другой. Получалась какая-то абракадабра.

— Что это значит? Имя? Может, чешское?

— Может, это анаграмма? — сказал Гамаш. — Нужно переставить буквы.

Несколько минут они переставляли буквы, не забывая и об обеде. Наконец Гамаш отложил ручку и покачал головой:

— А я уж подумал, что нашел.

— Может, и нашли, — сказал Бовуар, не желая так легко сдаваться.

Он тоже написал несколько букв, попробовал другие варианты. Переставил буквы — и все-таки вынужден был прийти к тому же выводу, что и его шеф.

Значит, ключевое слово было не «шестнадцать».

— И все же, — сказал Бовуар, макая кусочек французской булки с хрустящей корочкой в подливку, — не могу понять, почему там эти цифры.

— Может быть, какие-то вещи не имеют никакой цели, — сказал Гамаш. — Может быть, в этом и состоит их цель.

Но для Бовуара это было слишком уже сложно. Как и аргументация старшего инспектора по поводу островов Королевы Шарлотты. На самом деле Бовуар даже не считал это аргументацией. В лучшем случае это была интуиция старшего инспектора, в худшем — ошибочное предположение. Возможно даже, на это его навел сам убийца.

Единственное, что возникало перед мысленным взором Бовуара, когда он слышал об этих островах на другом конце страны, были густые леса, горы и бесконечные просторы серой воды. Но главным образом — туман.

И в этот туман собирался в одиночестве отправиться Арман Гамаш.

— Да, чуть не забыл. Мне это дала Рут Зардо. — Гамаш протянул Бовуару сложенный лист бумаги.

Бовуар развернул его и прочел вслух:

и за загривок нежно поднимет твою душу

и осторожно в темень рая отнесет.

По крайней мере, на этот раз в конце предложения стояла точка. Неужели это последнее послание?

Глава тридцать вторая

К вечеру Арман Гамаш добрался до островов, совершив несколько пересадок на все более маленькие самолеты; последний из них, поднявшийся со взлетной полосы Принс-Руперта, был не более чем фюзеляжем, в который он втиснул свое крупное тело.