Жестокие слова - Луиза Пенни (2015)

Неподалеку от них нерешительно топтался молодой полицейский из местного отделения; по его виду было ясно, что он хочет что-то сказать.

— Чем могу помочь? — спросил старший инспектор Гамаш.

Остальные полицейские из местного отделения замерли и уставились на него. Некоторые переглянулись с понимающими улыбками.

Молодой человек расправил плечи:

— Я бы хотел помочь вашему расследованию.

Наступила мертвая тишина. Даже технический персонал перестал работать — так происходит с людьми, которые становятся свидетелями страшного бедствия.

— Что-что? — спросил Бовуар, делая шаг вперед. — Что вы сказали?

— Я бы хотел помочь расследованию.

Теперь молодой полицейский увидел несущийся на него грузовик с отказавшими тормозами. Но он слишком поздно осознал свою ошибку.

Он понял все это и замер, то ли от страха, то ли от куража — сказать было трудно. За его спиной четыре или пять плечистых сотрудников местной полиции стояли, скрестив руки на груди, и не делали ничего, чтобы ему помочь.

— Разве вы не должны устанавливать столы и прокладывать телефонные линии? — спросил Бовуар, подходя ближе к молодому полицейскому.

— Я уже занимался этим, все работы закончены. — Хотя в его голосе не было прежней уверенности, он не отступал.

— И с чего вы решили, что можете быть тут полезны?

За спиной Бовуара стоял старший инспектор — молчал, наблюдал. Молодой полицейский, отвечая на вопросы, смотрел на инспектора Бовуара, но потом снова пересекся взглядом с Гамашем.

— Я знаю этот район. Знаю людей.

— Они тоже. — Бовуар указал на полицейских, стоявших за спиной у парня. — Если у нас вдруг возникнет нужда в помощи, то почему мы должны выбрать вас?

Этот вопрос обескуражил молодого полицейского, и он на несколько мгновений погрузился в молчание. Бовуар махнул рукой, отпуская его, и пошел к своему столу.

— Потому что, — сказал молодой полицейский старшему инспектору, — я попросил об этом.

Бовуар замер, развернулся и посмотрел на агента недоуменным взглядом.

— Pardon?[23] Pardon? Это отдел по расследованию убийств, а не детские игры. Вы хоть состоите на службе в Квебекской полиции?

Вопрос был вполне уместный. Полицейскому на вид было лет шестнадцать, и форма была ему великовата, хотя он и предпринял попытку подогнать ее под себя. Он стоял впереди, его confrères[24] — сзади, что напоминало эволюционное древо, на котором молодой полицейский представлялся ветвью, обреченной на вымирание.

— Если вы закончили свою работу, то я прошу вас уйти.

Молодой агент кивнул, развернулся, собираясь заняться своими делами, увидел перед собой ряд коллег и остановился. Потом обошел их. Гамаш и люди из его бригады не сводили с парня глаз. Последнее, что они видели, перед тем как отвернуться, это его спину и красную как рак шею.

— Надо поговорить, — сказал Гамаш Бовуару и Лакост, и те уселись за стол для совещаний. — Ну, что вы думаете? — тихо спросил Гамаш.

— О теле?

— О парнишке.

— Что — опять о нем? — раздраженно сказал Бовуар. — Если нам кто-то понадобится, то в отделе есть прекрасные полицейские. Если они заняты на других делах, то у нас длинный список желающих. Агенты из других подразделений жаждут перейти к нам. Зачем нам какой-то неоперившийся мальчишка из лесной глуши? Если нам не хватает людей — давайте позвоним в управление, пусть пришлют.

Это был их старый спор.

Отдел по расследованию убийств Квебекской полиции был самым престижным полицейским подразделением в провинции. А может быть, и во всей Канаде. Они работали по самым тяжелым преступлениям в самых тяжелых условиях. И они работали с лучшими, самыми уважаемыми и известными следователями. Взять того же старшего инспектора Гамаша.

Так зачем же брать незнамо кого?

— Мы, конечно, могли бы позвонить в управление, — согласился старший инспектор.