Старик Мюнден задумался. Шарль проснулся и заверещал. Гамаш опустил его на пол сарая, и мальчик подобрал деревяшку и принялся ее крутить.

— К сожалению, ничем не могу вам помочь. Тот субботний вечер был такой же, как и все остальные.

Гамаш тоже поднял деревяшку, стряхнул с нее опилки.

— Как вы начали ремонтировать мебель Оливье?

— Ну, это было много лет назад. Сначала он отдал мне стул в ремонт. Стул лежал в сарае много лет, а Оливье принес его в бистро. Теперь вы должны понять…

За этим последовал страстный монолог, посвященный старинной квебекской сосновой мебели. Молочной краске, ужасам соскабливания лака, опасностям, подстерегающим реставратора, который может по неосторожности погубить антикварную вещь. Этой трудной черте между восстановлением старой вещи и превращением ее в совершенно непригодное старье.

Гамаш зачарованно слушал. Его интересовала история Квебека, и этот интерес распространялся также на удивительную мебель, изготовленную первопроходцами в течение долгих зимних месяцев сотни лет назад. Они делали сосновую мебель, практичную и красивую, отдавая душу этому труду. Каждый раз, прикасаясь к старинному столу или шкафу, Гамаш представлял себе поселенца, который отделывает, выравнивает это дерево, снова и снова обрабатывает его мозолистыми руками. Превращает во что-то прекрасное.

Прекрасное и долговечное благодаря таким людям, как Старик Мюнден.

— Как вы попали в Три Сосны? Почему не выбрали город покрупнее? Там для вас наверняка было бы и работы побольше. В Монреале, например, или в Шербруке.

— Я родился в Квебек-Сити. Вы считаете, что там найдется много работы для реставратора, но начать дело молодому парню очень трудно. Я переехал в Монреаль, в мастерскую по реставрации старинной мебели на Нотр-Дам, но, боюсь, я не создан для жизни в больших городах. Тогда я решил перебраться в Шербрук. Сел в машину и поехал на юг. По дороге заблудился. Случайно заехал в Три Сосны, зашел в бистро, чтобы спросить, куда мне ехать дальше, заказал кофе с молоком, сел — и стул подо мной сломался. — Он рассмеялся, а вместе с ним и Гамаш. — Я предложил починить его. Так все и началось.

— Вы говорите, что прожили здесь одиннадцать лет. Вероятно, вы были очень молоды, когда уехали из Квебек-Сити.

— Мне было шестнадцать. Я уехал после смерти отца. Три года прожил в Монреале, потом переехал сюда. Познакомился с Женой, у нас родился Шарль. Я открыл свой маленький бизнес.

Этот молодой человек немало успел за одиннадцать лет.

— Как вам показался Оливье вечером в субботу?

— Он вел себя как обычно. На День труда народу каждый год много, но Оливье вроде был доволен. Как всегда, я полагаю. — Мюнден улыбнулся. Было ясно, что он питает к Оливье добрые чувства. — Правильно ли я понял, что тот человек, как выяснилось, был убит не в бистро?

Гамаш кивнул:

— Мы пытаемся найти, где его убили. Пока вы были на ярмарке, мои люди обыскали всю деревню, включая и ваш дом.

— Правда? — Они стояли у двери сарая, и Мюнден, повернувшись, уставился в полумрак помещения. — Либо они очень аккуратно работают, либо их вообще здесь не было. Трудно сказать.

— В этом все и дело.

Старший инспектор отметил, что в отличие от Питера Старик Мюнден, кажется, особо не возражал.

— Но зачем убивать человека в одном месте, а потом тащить его в другое? — задумчиво проговорил Мюнден. — Я могу себе представить, что убийца хочет избавиться от тела, в особенности если совершил убийство в собственном доме. Но зачем тащить его к Оливье? Мне это кажется странным. А впрочем, бистро расположено практически в центре деревни, и, наверное, спрятать там труп было просто удобнее всего.

Гамаш оставил это замечание без комментариев. Они оба знали, что это не так. На самом деле бистро было очень неудобным местом, чтобы прятать там труп. И это беспокоило Гамаша. Убийство не было случайным, как и перемещение тела в бистро.