Зеленый король - Поль-Лу Сулицер (2017)

Вечерний привал устроили вокруг огня, над которым начали коптить мясо, а в это время молодежь подвешивала гамаки. Кроме того, незадолго до наступления ночи в стволе сухого дерева нашли пчелиный мед, развели его в воде и выпили. Ужин состоял из нескольких ара и трубачей, подстреленных в пути и сваренных в воде, но прежде всего поели жареных бананов, орехов, гусениц и головок тягантских термитов. От последнего блюда Маккензи воздержался. Ботаник, специалист по разведению тропических фруктовых деревьев, жил и в Новой Гвинее, и в Африке, но в том, что касается пищи, неприхотливостью не отличался. У Яна Кольческу, напротив, термиты буквально хрустели на зубах: он был геологом, многие годы провел в Андах и в горах Центральной Америки, поэтому приспосабливался ко всему намного легче, чем шотландец.

К мясу животных, убитых в этот день, не притрагивались, это принесло бы несчастье. На следующее утро с восходом солнца двинулись дальше, и сам Яуа раздувал огонь в углях, которые они оставляли, произнося ритуальное заклинание: «Дух, дух, раздувай огонь…» — без этого вся экспедиция могла бы оказаться в опасности, на нее напали бы души мертвых, которые бродят в лесу и не могут разжечь огонь; некоторые из них безобидны, другие же, наоборот, могут погубить охотника, напав на него сзади, или, еще хуже, отнять у него «средоточие жизни».

К концу следующего дня добрались до «shabono», где находился Реб.

Лагерь, видимо, временный, был разбит на вершине холма. Здесь находилось примерно двести пятьдесят человек. Треугольные хижины поставили кругом, с внешней стороны которого возвели очень густую ограду из колючего кустарника для защиты от нападений и проникновения духов и других shawara, демонов, насылающих эпидемии и болезни. Центр был свободен. Крыши хижин были выложены из широких листьев miyoma с торчащими колючими черешками, более прочных, чем ketiba, которые использовались для шалаша на одну ночь.

Перед восходом солнца, к удивлению Яна Кольческу, Реб стал собираться. Он стоял совершенно голый, волосы спадали до плеч, на лбу — искрящаяся зеленая повязка из змеиной кожи. Он улыбнулся геологу:

— Вы тоже должны надеть пояс. На всякий случай.

И показал широкие ленты из коры, которыми матери опоясывали детей, чтобы уберечь их от дурного глаза.

Кольческу заерзал: «Смеется он или нет?»

— Наденьте, — сказал обычно молчаливый Убалду Роша.

И произнес несколько слов на яномами. Какая-то женщина, хихикая и прикрывая лицо руками, подошла к нему и действительно нацепила кору поверх кожаного пояса геолога.

Реб снял с крыши своей хижины прикрытый листьями пакет, достал оттуда кусочки коры, листья лианы и других растений, слипшиеся в жидкости, похожей на латекс. Все это он осторожно вылил на другой банановый лист. Затем оторвал волокна от старого гамака, поджег их и разложил вокруг смеси. Смесь немного погорела, но скоро погасла от ночной сырости. Реб повторил опыт с другими волокнами, очень терпеливо ждал, пока смесь не высохнет и не затвердеет. Он помешивал маленькую кучку палочкой, но ни разу не притронулся к ней рукой.

В конце Реб растер пепел камешком, затем, завернув его в новый лист, сильно сдавил ладонями, а потом зажал даже ляжками, раскачиваясь при этом взад-вперед и бормоча какое-то заклинание на яномами.

Из других листьев он скрутил кулек и высыпал в него пепел, приобретший охристую окраску. Между тем рядом развели огонь и положили туда бутылочную тыкву в керамической посудине. Вода в тыкве закипела. Реб, держа кулек над второй, но пустой тыквой, стал медленно, капля за каплей, словно процеживал кофе, лить кипящую воду на попел. Янтарная жидкость, постепенно темнея, стала по каплям вытекать из кулька.